Прасковья Ангелина - [58]

— Не посыльный же! Не имею права покидать кукурузный пост. А председателя аль бригадира тоже наищешься, ежели денно и нощно по степи гоняют.

Паша не обиделась.

— Не вынуждаем, Евсей Петрович, сами поищем… Поехали, Антон!

Мотоцикл мчался теперь по накатанной дороге. Солнце поднялось высоко, сильнее насвистывал суховей, бил в лицо. И уже издалека они увидели красное пятнышко, которое оказалось вагончиком — походным жильем здешней тракторной бригады.

Паша остановила мотоцикл в тени, под деревцем. Подошла к вагончику, поздоровалась с трактористами и комбайнерами, которые сидели за столом, врытым в землю.

— Ребята, — крикнул Пухно, — знакомьтесь с Пашей! Знаете ее?

Все засмеялись. Они хорошо знали бригадира первой в стране женской тракторной бригады.

— Надолго к нам, Паша?

— В зависимости от приема, — улыбнулась она, — с чистым сердцем примете — задержимся, плохо примете— повернем оглобли назад.

— Ты что? — Иван Петрович повернулся, окликнул повариху. — Готовь, Ивановна, завтрак на троих Да гляди, первосортный!

Разговор сразу зашел о деле. Иван Петрович Пухно сообщил гостям, что сейчас они убирают пшеницу по парам, сено косят, в междурядьях обрабатывают кукурузу, окучивают картофель…

— Как с урожаем пшеницы? — перебила его Паша. — Вкруговую по сто пятьдесят пудов выйдет?

— Не ошибаешься, Паша. А ты разве меньше возьмешь?

— Несколько больше. По удоям вы нас здорово побили.

— Что ж, постараемся побить и по урожайности зерновых.

— А хватит ли силенок? — с вызовом спросил Дмитриев.

— Не беспокойся, звать на помощь никого не будем. — Он опять раскурил цигарку. — С приходом Ломако все переменилось. Уже в нынешнем году доходы наши составят более пяти миллионов рублей.

— Сколько же положите на трудодень? — заинтересованно спросила Паша.

— Сперва планировали десять рублей. А теперь придется чуток добавить. Животноводство вдвое повысило доходность.

В это время к столу подошел тот самый Евсей Петрович, которого они видели у кукурузного поля.

— И вы тут?

— Прибег для заправки… сил набираться для того, чтоб отразить возможное нападение грачей, — отшучивался Евсей Петрович.

Пребывание в колхозе затягивалось. Остаток дня Паша и Антон в сопровождении Ивана Петровича осматривали, или, вернее сказать, ощупывали пшеничные массивы, посевы проса, гречихи. Все радовало глаз.

Повариха Ивановна за вагончиком накрыла стол. Солнце еще палило, деревья, совсем молодые, не давали даже намека на тень.

— Жарко, Паша? — спросил Иван Петрович.

— Не от солнцепека, — она сдержанно усмехнулась. — Интересно узнать, скоро ли приедет Ломако.

— Поспорить не с кем? Скучаешь?

Паша не отвела вопроса. Да, она хочет поговорить с Ломако, ведь чувствуется, что он настоящий хозяин и большой специалист.

Внезапно Иван Петрович вышел из-за стола. Паша не спускала с него глаз. Она давно знала Ивана Петровича. Месяц назад ему исполнилось сорок лет, но он — высокий, широкий в кости, подвижной — выглядел лет на десять моложе. Ему шла короткая, почти мальчишеская, стрижка, как у самой Паши. Одет он был на военный лад: в подпоясанную широким ремнем суконную цвета хаки гимнастерку с отложным воротником. Одним словом, гвардеец! Высокие сапоги начищены до блеска, хоть как в зеркало в них смотрись. Пухно поймал ее взгляд.

— Скоро уборочная… запылятся, — с усмешкой сказал он. — Сейчас пора перебираться на первое место в соревновании. Так решили мы. А решение наше твердое. Сама знаешь, какие в бригаде ребята. Ведь до войны у нас Наташа работала, тоже умела приличные урожаи собирать. Помнишь то время?

Наташа Радченко! Ей было всего шестнадцать лет, когда она стала учиться на тракториста. Молодая крестьянка обладала незаурядными способностями. Среди старо-бешевских девушек Наташа одной из первых, вслед за Пашей, стала бригадиром тракторной бригады. Она была душой и организатором многих славных начинаний.

Работала Наташа самозабвенно. Никакая сила не могла оторвать ее от земли. Смуглая, как и Паша, с такими же темными волосами, подстриженная, она была настоящим молодежным вожаком.

Наташа с оружием в руках мстила гитлеровцам за истерзанную землю, за слезы отцов и матерей. Гестаповцы выследили ее и заковали в кандалы.

…В летний августовский день военно-полевой суд приговорил трактористку Наташу к смертной казни через повешение. Гордая, непокорная, она поднялась на эшафот. «Люди, я любила жизнь! Бейте извергов!»

Так оборвалась жизнь Наташи. Но славные традиции продолжил ее ученик Иван Петрович Пухно, прошедший тяжелый солдатский путь от Сталинграда до Берлина…

— Что ж, Петр, мы готовы вступить в единоборство. Мы боремся за сто семьдесят пять пудов пшеницы вкруговую. А ваши обязательства? — Паша решила уточнить все вопросы.

— Ручаюсь, возьмем больше. Ведь по животноводству мы уже обогнали. Признаешь?

— Деваться некуда.

Поездка в колхоз имени Розы Люксембург определенно удалась. Паша осталась довольна проведенным днем. Большое артельное хозяйство произвело на нее сильное впечатление.

Осмотрев молочнотоварную ферму. Паша собралась ехать домой. Иван Петрович предложил заночевать у них, ведь скоро должен вернуться Илья Петрович Ломако.