Пожнешь бурю - [76]

– Нет, мисс. Он сказал, это для бала.

– Для бала? – повторила Мереуин, и сердце у нее замерло. – Для какого бала?

– У леди Хамфрис, мисс.

Это имя ничего не говорило Мереуин, но намерения маркиза были совершенно очевидны. Разумеется, он собрался унизить ее, вытащив на люди в качестве своего последнего любовного увлечения.

Она сунула прекрасное платье в руки горничной и коротко объявила:

– Я ни на какие балы не езжу, и можете передать маркизу, что я не намерена принимать эту… эту вещь!

– Именно этого я и ожидал, – изрек маркиз, который шагнул в комнату и встал во весь свой огромный рост перед возмущенной золотоволосой девушкой и похожей на мышку маленькой горничной, затрясшейся от страха при виде рассерженного хозяина. – Можете идти, Бетси, – равнодушно бросил он, и обрадованная девушка, торопливо присев, исчезла.

– Я не поеду, – повторила Мереуин, собираясь с силами для битвы, которая непременно должна была за этим последовать. Запрокинув голову, чтобы смотреть прямо ему в лицо, она испугалась не меньше Бетси, заметив грозно сдвинутые брови, и удивилась, когда он, вместо того чтобы ругаться, устало вздохнул.

– Кажется, вам доставляет удовольствие быть со мной на ножах, Мереуин.

– И я не отступлюсь до тех пор, пока вы будете принуждать меня. Вам, черт возьми, превосходно известно, что подумают обо мне люди, если я появлюсь в доме леди Хамфрис в вашем сопровождении!

– Странно, что вас вдруг стало беспокоить соблюдение, приличий! – угрюма буркнул он, задумчиво глядя на платье, которое Бетси оставила у него в руках, – Раньше, помнится, вы не слишком заботились о таких мелочах.

– Не поеду, – упрямо повторила девушка, стоически выдерживая взгляд серых глаз.

Он схватил ее за плечо и больно стиснул:

– Поедете, Мереуин, или я вас поволоку. На сей раз вы научитесь послушанию. Я сам придумал фасон, этого платья, велел миссис Ладли его для вас сшить и, хочу посмотреть, как вы будете в нем выглядеть.

Он оторвал ее от пола, красивое лицо оказалось всего в нескольких дюймах, от нее так близко, что она видела пульсирующую на виске жилку.

– Мне наскучило ваше упрямство, моя дорогая. Попробуйте наконец осознать, что я не отвезу вас домой до тех пор, пока вы не станете подчиняться мне, не задавая вопросов и не протестуя. Я не намерен тратить, остаток жизни на попытки наладить партнерские связи с Александром, в то время как вы будете постоянно вставлять, мне палки в колеса. Вы уйдете отсюда лишь после того, как научитесь делать, что я говорю!

Темно-синие глаза Мереуин вспыхнули. Она ненавидела его всем своим существом, страстно мечтая превратиться в мужчину и полоснуть острием меча по красивой физиономии. Она никогда не подчинится ему, никогда, и намерена сражаться до последнего вздоха, не столько ради себя, сколько ради Кернлаха.

Чувственные губы маркиза скривились в усмешке.

– Судя по выражению вашего лица, мисс, мысли у вас не из приятных. Не имеет значения. Я терпелив.

Он резко поставил девушку на пол и, потирая ноющее плечо, она выдавила сквозь стиснутые зубы:

– Вы за это заплатите, свинья проклятая!

Иен пожал могучими плечами:

– Именно замечания подобного рода и отдаляют ваше возвращение домой, Мереуин. Хотелось бы, чтобы у вас хватило ума это понять. – И, бросив шелковое платье на стоявшее позади него кресло, он добавил: – Надеюсь, вы будете готовы вовремя.

Мереуин смотрела вслед маркизу, от всей души желая вонзить кинжал в широченную спину сассенаха. Мерзавец! Свинья! Неужели он думает, что его скотское обращение сломит ее и она с готовностью согласится отдать ему прядильни в Глазго? Слабенький огонек сомнения вспыхнул вдруг в золотистой глубине раскосых глаз. Как далеко он намерен зайти? Действительно ли попытается насильно потащить ее на бал к Хамфрисам? Сможет ли она воспрепятствовать этому?

Взгляд Мереуин остановился на прекрасном платье, и на лицо ее легла тень безнадежности. Господи, как она его ненавидит!

Фрэнсис старательно вычистил в вестибюле шляпу лорда Монтегю и занимался выбором подходящей пары перчаток, когда в парадную дверь вошел маркиз. Старик не ошибся в своих ожиданиях, увидев его с непокрытой головой и без парика. Однако, окинув хозяина опытным взглядом, мажордом убедился, что все прочее в полном порядке. Маркиз надел бордовый расшитый серебром атласный камзол, панталоны до колен цвета шампанского, идеально облегающие мускулистые ноги. На запястьях пенились кружева, в шейном платке сверкал темный рубин. Фрэнсис вынужден был признать, что никогда еще не видал его светлость таким элегантным.

– По-моему, я отыскал подходящую шляпу и перчатки, – с гордостью сообщил мажордом и, сияя, протянул хозяину упомянутые предметы туалета.

– Спасибо, Фрэнсис, – ответил Иен, принимая перчатки и шляпу. – Мереуин готова?

– Пошлю Бетси наверх, посмотреть, – сказал Фрэнсис и направился было в кухню, но сверху раздался голос:

– Не надо, Фрэнсис. Я здесь.

Старый слуга был потрясен: вниз по лестнице плыло неземное видение. Шелковое платье шуршало, мягко переливаясь золотом, из-под слегка приподнятого маленькой ручкой подола попеременно высовывались носки атласных туфелек. Волосы Мереуин были напудрены и уложены, несколько прядей шаловливо вились по гладким белым плечам, темно-синие глаза, подчеркнутые теплым голубым цветом платья, казались больше и темнее обычного. Высокую шею украшало тонкое золотое ожерелье, усеянное сапфирами и бриллиантами. По настоянию Бетси на скулы были наложены румяна, что сделало Мереуин старше ее семнадцати лет. Красота девушки обрела интригующую загадочность, ибо алые губы оставались по-детски пухлыми, а в уголках, когда она смущенно улыбнулась в ответ на восхищенный взгляд мажордома, появились трогательные ямочки.