Пожнешь бурю - [75]

– Что ж, – проговорила леди Камерфорд с вымученной улыбкой, больше похожей на гримасу, – наверное, вам хочется остаться одним. Я просто пришла посмотреть, что ты сделал с моим платьем, Иен, и вполне удовлетворена, ибо оно нашло себе неплохое применение. – И беспечно добавила, обращаясь к Мереуин, – Я пришлю еще, детка. Нельзя же, чтобы вас видели в городе в одном, и том же платье.

Как только леди Камерфорд скрылась за дверью, Иен разразился смехом, и Мереуин подняла на него недоуменный взгляд.

– Похоже, вы обзавелись покровительницей, – заключил он, отсмеявшись. – Что такое вы ляпнули, чтобы так настроить ее против себя?

Мереуин не ответила.

– Я ни на секунду не сомневаюсь, что Элизабет не передумает. Она, несомненно, уже строит планы, как от вас избавиться. Слишком упряма, чтобы так просто сдаться.

Узенькие плечики Мереуин поникли, она уронила голову на руки, чувствуя себя опустошенной и совершенно вымотанной только что разыгранным спектаклем.

– Так вот как вы собрались отомстить, – с тихим отчаянием сказала девушка, не поднимая головы. – Свести меня с ума играми в кошки-мышки.

– Хотите помириться со мной, Мереуин? – серьезно спросил Иен.

Она быстро подняла голову и встретила прямой взгляд серых глаз.

– Я просто хочу домой.

Иен ощутил укол совести.

– Я отвезу вас домой, если вы согласитесь раз и навсегда положить конец дурацкой клановой вражде между Вильерсами и Макэйлисами…

Мягкие губы Мереуин протестующе сжались.

– Не могу, – прошептала она, неприязненно глядя на него темно-синими глазами. – Не могу и не хочу! Вам каким-то образом удалось внушить Александру, что вы джентльмен, и теперь только я могу помешать вам завладеть Кернлахом, потому что только я знаю, какой вы на самом деле! Я не соглашусь на партнерство, если для этого должна буду пополнить число ваших раболепных любовниц!

Вошедший в столовую Фрэнсис услышал ее слова, и улыбка облегчения, утвердившаяся на его лице после ухода Элизабет Камерфорд, уступила место выражению растерянности. Когда Мереуин, поднявшись с кресла, прошла мимо него, Френсису показалось, что в ее глазах блестят слезы. Старый мажордом вопросительно посмотрел на широкую спину стоящего у окна маркиза. Он не привык вмешиваться в дела хозяина, но слова девушки возбудили в нем любопытство.

– Ваши дела не осложнились из-за этих предприятий, которые производят шерсть, милорд? – осторожно поинтересовался он, разглядывая темные пятна на скатерти, оставленные опрокинувшей чашку Элизабет.

Широкие плечи слегка пошевелились, и лорд Монтегю спокойно ответил:

– Нет, Фрэнсис, не осложнились. Думаю, что сложности я скорее всего унаследовал. Похоже, приняв наследство Эдварда, я угодил в осиное гнездо.

– Эта молодая девушка, – озабоченно продолжал Фрэнсис, – принадлежит к той семье, с которой вы вступили в партнерство?

– Да. Всем заправляет ее старший брат, но она так сражается за дело, что можно подумать, будто оно принадлежит только ей одной.

Фрэнсис расстроено кашлянул.

– Прошу прощения, милорд, но не считаете ли вы, что она вправе беспокоиться? – Бросив взгляд на помрачневшее лицо маркиза, он поспешно пояснил: – Я хочу сказать; судя по услышанным мной словам, она опасается, как бы вы не разлучили ее с семьей. Может, видит в этом угрозу для своего дома и своей жизни?

– Вы делаете чересчур серьезные выводы из того немногого, что услышали, – буркнул Иен и сурово добавил: – И начинаете вести себя подобно Дэвису, любящему соваться не в свое дело.

Получив выговор, Фрэнсис умолк, снял со стола испачканную скатерть и вышел. Иен угрюмо стоял у окна. Он сожалел о своих словах, хорошо понимая, что оскорбил чувства старого мажордома. Но что может понять Фрэнсис в проблемах, навалившихся на него с тех пор, как он принял трижды проклятое решение продолжить дело Эдварда? Мереуин никогда не поверит, но он честно намеревался вести дела с Александром на основе взаимного доверия и сотрудничества. Он устал от ее нескончаемой неприязни и упрямо решил довести до конца свой замысел – держать девушку здесь до тех пор, пока не вышибет из нее гордыню.

– Прошу прощения, мисс, его светлость сказал, чтобы нынче вечером вы надели вот это.

Мереуин подняла глаза от письменного стола. Она писала письмо, которое Дэвид днем должен был доставить на Бонд-стрит. Три дня назад лорд Монтегю запретил девушке пользоваться каретой и, можно сказать, посадил ее под домашний арест после того, как узнал о попытке одолжить денег у проникшегося к ней симпатией слуги, который не смог устоять перед умоляющим взглядом прекрасных темно-синих глаз. Несчастный юноша был тут же уволен, и никакие просьбы Мереуин не поколебали бессердечного маркиза.

Девушка обернулась к робко стоящей в дверях гостиной горничной, держащей в руках шелковое голубое платье отделанное золотыми лентами и шитьем. Мереуин обомлела, не в силах поверить, что эта прелесть предназначена для нее.

– Наверное, нет необходимости так наряжаться для того, чтобы пообедать внизу в одиночестве, – вздохнула она, положила перо, подошла к зардевшейся девушке и задумчиво взяла у нее платье. – Его светлость не собирается присоединиться ко мне за обедом?