Сквозь темную сетку узловатых ветвей просачивался бледный свет луны; он ложился желтыми пятнами на отполированный булыжник, которым была вымощена широкая улица. Сухие листья, гонимые порывами ветра, укрывались по придорожным канавам, а в палисадниках низко пригибались к земле головки первых цветов. Две фигуры появились на тротуаре, высоко подняли воротники плащей, чтобы хоть как-то защититься от пронизывающего до костей ветра, и, придерживая цилиндры, ускорили шаг, видимо, мечтая скорее добраться до теплых домашних очагов. Леди Сэйбл Сен-Жермен сидела на диване у окна, поставив локотки на мраморный подоконник; она глубоко вздохнула, проследив глазами за исчезающими за углом темными фигурами. Неужели только вчера они всей семьей катались верхом в Гайд-парке и весеннее солнышко так ласково пригревало спину? В ветвях деревьев заливались птахи, а в молодой зеленой траве пестрели крокусы. Зимние холода вдруг уступили теплу, и Сэйбл даже могла ездить верхом без накидки.
Зато утро выдалось таким зябким и ветреным, что напомнило ей о туманных ноябрьских вечерах. Сэйбл вновь вздохнула, прижимаясь носом к ледяному окопному стеклу. Хотя днем погода несколько прояснилась, но теплее не стало, и у нее возникло ощущение, что весна вообще никогда не наступит. Зиме, похоже, не будет конца. Бесконечной зиме, когда даже Рождество семейство Сен-Жермен впервые, насколько помнила Сэйбл, провело вдали от Нортхэда. «Как это несправедливо!» – горько думала Сэйбл.
– А вам, миледи, вместо того чтобы сидеть у окна и мечтать бог знает о чем, лучше бы подумать о званом вечере у Хэверти!
Сэйбл обернулась и увидела стоящую в дверях Люси Уолтерс. Уперев руки в полные бедра, она с нарочитой суровостью смотрела на Сэйбл. Но разглядев тоскливое выражение глаз молодой хозяйки, Люси мгновенно смягчилась.
– О чем вы загрустили, миледи? – спросила Люси, входя в спальню девушки, отделанную в золотисто-розовых топах. – Опять о господине Дереке, не так ли? – При этом она фыркнула, из чего следовало, что вовсе не следует забивать себе голову мыслями об этом молодом человеке.
– Бог ты мой, конечно, нет! – возразила Сэйбл с такой горячностью, что камеристка успокоилась. – Если бы это зависело только от меня, я бы даже не пошла сегодня на этот пустой вечер. О, Люси, мне ужасно надоели все эти балы, обеды, театры!
От избытка эмоций зеленые глаза Сэйбл разгорелись так, что в глубине отсвечивали уже не сочным цветом листьев, а холодом отполированных до блеска изумрудов. «Она ошеломительно красива!» – подумала Люси Уолтерс, с материнской гордостью глядя на стоящую перед ней леди Сэйбл, нежные щеки которой покрылись легким румянцем.
Девушка была одета в темно-фиолетовый чесучовый пеньюар; се розовая кожа отливала матовым блеском, а под большим декольте с кружевной окантовкой рельефно выделялись твердые бугорки молодой груди. Ее неубранные шелковистые волосы ниспадали волной до плавно изогнутых бедер. Когда на них падал свет, они отсвечивали таинственным золотистым огнем.
Рыжеватые брови обольстительно загибались дугами над неотразимыми зелеными глазами, скошенными в уголках. Кончик маленького носика был очаровательно вздернут. Но в разгневанной молодой леди, казалось, не было ничего мягкого, девического: она смотрела на свою камеристку, воинственно надув розовые губки и надменно расправив плечи.
– Пожалуй, – решительно заявила Сэйбл, – я передам семье Хэверти свои извинения по поводу того, что не смогу быть у них сегодня вечером, а отцу и матери придется потерпеть общество этой семейки без меня!
– Вы этого не сделаете, – твердо возразила Люси Уолтерс. Открыв дверцу шкафа красного дерева, она начала перебирать платья, подыскивая подходящее для званого вечера. – Его милость сказал, что вчера днем вы встретили господина Дерека в парке и что он лично интересовался, сможете ли вы прийти.
Ссылка на вчерашнюю верховую прогулку напомнила Сэйбл о ее тогдашней уверенности в том, что их возвращение в Корнуолл не заставит себя ждать. Она поникла головой и отвернулась, небрежно кивнув, когда Люси протянула ей выбранное платье.
– Как насчет вот этого, миледи?
– О, Люси, когда же мы наконец поедем домой? «Так вот в чем дело: оказывается, девушка томится по Нортхэду, а вовсе не по сгорающему от любви кавалеру», – с облегчением вздохнула Люси. А она-то беспокоилась все это время, что нежную, добросердечную леди Сэйбл пленят медоточивые речи и елейные стихи Дерека Хэверти, а девушка всего-навсего тоскует по дому.
– Ну-ну, моя милая, – утешала ее Люси, раскладывая платье на покрывале и сердечно обнимая свою молодую хозяйку. – Еще несколько недель пробегут как один день, и мы распрощаемся с Лондоном.
Сэйбл глубоко вздохнула:
– Надеюсь, что так оно и будет.
Женщина улыбнулась. Она знала, что такая же тоска гложет и родителей Сэйбл. Хотя у графа и графини было немало друзей и знакомых в Лондоне и их буквально засыпали приглашениями, они с трудом могли скрыть желание поскорее уехать подальше от суеты городской жизни и вернуться к мирной и спокойной жизни своего уединенного корнуолльского поместья.
