Пожиратели душ - [74]

Она подавила желание возразить. Приглушила внутренний голос, нашептывающий: «Не так все просто, девочка, внутреннее чудовище нельзя утихомирить». Только одно могло заставить замолчать этот голос хотя бы на мгновение. Она вскочила, обвила руками шею Сиана и поцеловала его.

И вдруг – везде вода, мокро и холодно, и Сиан снова смеется, крепко обнимая ее: лодка перевернулась, и они упали в воду, а на сердце у Алис стало тепло и спокойно.

* * *

Они возвращались в лагерь, держась за руки. Болотная вода текла с них ручьем. Оставалось одолеть последний подъем, на котором заканчивалась залитая водой земля и начиналась суша, когда Алис услышала гул голосов, будто множество людей говорили одновременно. Похоже, все обитатели Лэйкса собрались в огромную толпу. Кто-то обернулся и увидел приближающихся Алис и Сиана, и тогда толпа расступилась, и оказалось, что в центре ее – они, дети Гвениса.

Первыми Алис увидела Инид и Мадога. Оба держали на руках детей, но Инид, едва увидев Алис, передала ребенка Бети и бросилась к подруге.

Обнимая Инид и принимая ее объятия, Алис почувствовала, что с плеч свалилась невероятная тяжесть. Сейчас, кажется, она могла бы взлететь.

– Ты вся будешь мокрая, – спохватилась Алис.

Инид отстранилась, заулыбалась и погладила подругу по щеке такой знакомой шершавой ладонью.

– Вы дошли, – сказала Алис. – Вы нашли нас.

– Алис, радость моя, мы бы никогда не перестали тебя искать, – ответила Инид и повернулась к Сиану: – Мы у тебя в долгу. Паул рассказал нам, как ты спас нашу Алис.

Сиан комично закатил глаза:

– Уже успел разболтать.

Алис подошла к другим детям. И первым делом – к Рену. Он держался застенчиво, не так, как раньше. Она вспомнила их последнюю встречу: у Алис на голове была ведьмина узда, звенели колокольчики. Неудивительно, что мальчик отстраняется. Алис протянула руку и коснулась шелковистых волос. Рен покорно дал себя погладить, но смотрел при этом в землю. Потом девушка повернулась к остальным, считая их по головам. Одновременно она вела пальцем по лежавшему в кармане штанов лоскутку с вышитыми на нем именами – который, конечно, насквозь промок.

День кончался, стало темнеть, и в Лэйксе начали разжигать костры и приступили к приготовлению пищи. Для новоприбывших ставили передвижные палатки и временные укрытия. Потом все уселись вокруг костров и принялись за еду. И конечно, начались рассказы. Все улыбались. Но когда солнце зашло и наступила ночь, Алис заметила, что в позах новоприбывших появилась настороженность: ни Ограды, ни овец, которых нужно стеречь.

– Здесь безопасно? – спросил Мадог и огляделся по сторонам. – У вас даже заборов нет.

Паул поднес кружку к губам:

– Парень, сейчас нигде не найдешь безопасного места.

Думаю, ты теперь уже сам понял. Мы слышали, как пожиратели душ охотятся в горах. Когда-то и с родителями Сиана там случилась беда. И кое-кто из торговцев не вернулся в Лэйкс после поездок по деревням. Остается только гадать, что с ними произошло. – Паул покачал головой и отхлебнул из кружки: – Но, похоже, пожиратели душ не любят толпу. Им больше по нраву одиночки, легкая добыча. Как волкам.

– А как же Дефаид? – возразил Мадог. – Не сказать, чтобы легкая добыча.

– Верно. – Торговец снова покачал головой. – Тут не поспоришь. Но если подумать… Они там, в Дефаиде, сидели, как кролики в норе. Только одни ворота оставили, и когда начался пожар, люди оказались в ловушке. Мы здесь не в ловушке. И держим ушки на макушке.

Алис подняла брови, но ничего не сказала. По ночам, когда она просыпалась на деревьях и тайком возвращалась к себе в палатку, ее ни разу не засекли. Если бы Анжелика, Бенедикта и Дельвин захотели напасть на Лэйкс, это не составило бы труда. И, как и Мадог, Алис удивлялась, почему пожиратели душ до сих пор сюда не сунулись. Она подумала о Провале. Нельзя успокаиваться из-за прихода детей Гвениса. Ей все равно придется уйти. Она должна. Только так все остальные уцелеют.

Разговор коснулся ночи, когда сгорела Ограда.

– Я дежурил на одной из башен, – рассказывал Мадог, – и могу поклясться, что я ничего не видел и не слышал. И только когда запахло дымом, я понял, что дело неладно. Тогда я дунул в свисток. И все остальные дозорные тоже засвистели.

– Получается, огонь распространялся быстро? – спросил Паул. – Не верится, что такая мощная Ограда рухнула в одночасье.

– Пламя перекидывалось быстро, это да. И занялось сразу в нескольких местах. Но сгорела Ограда не из-за этого. – Он покачал головой. – Мы, дети Гвениса, считали, что свистки должны призвать на помощь. Но я попросту забыл, как на самом деле поступают деревенские, заслышав свисток. Они прячутся.

Сиан изумился:

– Ты хочешь сказать, пока вы свистели и пытались потушить огонь, деревенские заперли двери и укрылись в погребах?

– Ровно так и произошло, – ответил Мадог. – А дозорных было слишком мало, чтобы справиться с огнем. Наконец тот олух, что сидел в сторожевой будке, начал колотить в дверь верховного старейшины и сумел убедить его, что на тушение пожара надо созвать всех, кто есть. – Он помолчал. – Но к тому времени огонь уже распространился по всей Ограде. Мы могли и дальше лить воду, но это уже было все равно что заливать пожар наперстками. Так что мы оставили Ограду догорать.