Пожиратели душ - [72]

Вот бы вернуть те прекрасные, ничем не омраченные дни, когда она еще просыпалась в палатке, а не на деревьях. Сиан тогда был для нее всем. Если бы раньше, пока они еще знали друг друга, ее спросили, чего больше всего не хватает ее душе и сердцу, чего она жаждет, Алис затруднилась бы ответить. И вот она встретила Сиана. И он сразу – так быстро и так всецело – заполнил собой зияющую пустоту в ее сердце. Именно о нем она тосковала, именно его жаждала, просто раньше не знала об этом. Не знала, что эту пропасть в душе можно заполнить. Но тень снова накрыла душу, и ужас вернулся. В сердце, которое Алис мечтала отдать Сиану, с прежней силой разверзлась пустота.

Вскинув голову, Сиан задумчиво смотрел на свою спутницу.

– Ты знаешь, красавица Алис, – ей нравилось, когда он так называл ее, – меня ведь не проведешь.

Сиан любил подразнить ее и любил смеяться. Он уверял, что в один прекрасный день заставит улыбнуться и Алис. До сих пор ему это не удавалось, и девушка с болью подумала, что теперь уже и не удастся. Она в ответ подняла голову, но промолчала.

– Ты что-то скрываешь, – продолжал он. – Я чувствую.

Они сидели совсем близко друг другу, и Алис улавливала его запах, который не спутала бы ни с каким другим, – запах соли и мокрой осоки. Но еще сильнее от него веяло тревогой. Протянувшись от него к ней, тревога пыталась проникнуть внутрь, дойти до ее сердца. Но Алис сопротивлялась. Они рядом, но их разделяет непреодолимое пространство. Ее ложь возвела между ними барьер намного выше и крепче любой Ограды. Девушка старалась поверить, что он любит ее. Он сам так сказал, а Сиан не лжец, в отличие от нее самой. Но любит он ту Алис, которую знает, – а о настоящей Алис он даже понятия не имеет. Он не видел чудовища, живущего в ней, не понимает, на что это чудовище способно. Как Сиан может любить ее, если не знает, какая она на самом деле, не знает, что она совершила? Она не могла признаться ему, что каждую ночь просыпалась на дереве, точно злобная и хищная тварь. Не могла рассказать об Анжелике и Бенедикте, о Звере. Как признаться ему во всем и не разрушить их отношения? Страх потери смешивался с любовью, которую Алис испытывала к нему. В ее жизни не было человека, подобного Сиану, во всяком случае, она такого не помнила. Того, кто всецело принадлежал бы ей. Был счастлив только рядом с ней. Обращался с нею, как с драгоценным подарком.

– Алис, – сказал Сиан, – ты мне не доверяешь?

Он уже не смеялся, в глазах его проступила боль.

Алис смутилась и запаниковала: ее разоблачили. Окружающий мир был реален, и Сиан тянул ее в этот мир, настойчиво облекая плотью и не позволяя оставаться тенью. Ей казалось, что она сидит перед Сианом совсем без одежды. Обнаженная. Более чем обнаженная: покровы спали, рассыпались кости, осталась только внутренняя сущность, и нечем прикрыться. И тогда, представ его взору как есть, со всем своим темным нутром, Алис сдалась. Теперь она желала вручить ему всю себя, и пусть будет что будет.

«Возьми, – хотелось ей сказать. – Возьми меня. И если ты больше меня не захочешь, когда своими глазами увидишь мою суть, я не упрекну тебя. Зато я буду знать. Нечего надеяться и желать того, чего не может быть».

– Я не та, кем ты меня считаешь, – наконец выговорила Алис.

Сиан наморщил лоб:

– А что же ты такое?

– Ты думаешь, я такая же девушка, как любая другая. Но это не так.

– Алис, я никогда не считал, что ты такая же девушка, как любая другая.

Алис почувствовала, что краснеет:

– Ну… может быть. Но ты не знаешь, какая я на самом деле… Во мне нет ничего естественного.

Не в силах смотреть на него, Алис опустила руку в теплую болотную воду за бортом лодки. Струи казались живыми.

Сиан легонько приподнял пальцами ее подбородок, вынуждая взглянуть ему в глаза.

– Расскажи мне, – потребовал он. – Расскажи про себя самую плохую.

Алис задумалась, какие ее качества больше всего устрашат Сиана. Ведь их так много! И она решила рассказать, с чего все началось. Как она стала такой мерзкой, низкой. В чем провинилась.

– Я видела пожирателей душ, Сиан. В ту ночь, когда умерли мои родители, я не спала, я гуляла и встретила тех женщин. Они оставили меня в живых, и я видела, как они пошли в деревню. Я даже не закричала. Ничего не сделала – просто смотрела, как они плывут.

Сиан покачал головой:

– Алис, я все знаю про ту ночь. Паул сто раз мне рассказывал.

Алис была до того потрясена, что почти потеряла дар речи.

– Но… он не должен был… – запинаясь, выдавила она. – Он обещал, что никому не расскажет.

– Ох, Алис, ну ты же видела, как Паул ведет себя у костра. Да после десятка кружек он готов выложить абсолютно все, что видел и слышал. И твоя история, хочу тебе сказать, лучшая из его баек.

Значит, думала Алис, Сиану известно о ее встрече с пожирателями душ. Но он не знает остального. И сидит сейчас перед ней, такой спокойный и веселый. Она поймала себя на том, что даже хотела бы напугать его. Показать, что веселиться нет оснований. Пусть задрожит и отшатнется – а именно так он должен поступить, когда узнает всю правду. Ей вспомнилось, как визжала от страха Гэнор, слыша песенки Алис: