Пожиратель сюжетов - [5]

Шрифт
Интервал

— Не с нас, а с вас, — поправил его Муз. — Со мной всё в порядке.

Валера уставился на гостя, пытаясь сообразить, надо ли засмеяться, или тот говорит на полном серьёзе. Поняв через пару секунд, что его новый знакомый действительно сказал то, что думал, он даже присвистнул:

— Да ты себя в зеркало видел, чучело? Так иди, глянь! — и он указал пальцем в сторону шкафа-купе, одна из раздвижных дверей которого была выполнена в виде зеркала.

Зеркало это находилось, прямо скажем, не в идеальном состоянии. Каким-то непостижимым образом захватанное с самого низа и до самого верха, оно всё же ещё сохраняло способность выполнять свою основную функцию.

Стоявший лицом к хозяину квартиры, а значит спиной к шкафу Муз не сделал ни малейшей попытки обернуться.

— Ничего не получится, — спокойно произнёс он. — Я не отражусь в зеркале. Так какой смысл мне в него смотреть?

— Ты что — вампир? — усмехнулся Валера. — Или всё-таки глюк? — от этой мысли он посерьёзнел.

— Вампиров не существует, пора бы знать при высшем-то образовании, — съехидничал оборванец. — А на счёт глюка ты, вроде, уже проверял. Или мне тебе палец посильнее вывихнуть? А может в колено пнуть?

— Тогда почему?

— Да потому что я — абстракция! — тоном учителя, который пытается донести до двоечника элементарное правило, произнёс Муз.

— Но я же тебя вижу и даже осязаю, — писатель машинально потёр пострадавший недавно большой палец. — Выходит, в моих глазах ты отражаешься, а в зеркале нет?

— Не совсем так. Ты сам, твоё подсознание придают мне форму, которую ты и воспринимаешь. Проще говоря, ты видишь то, что сам ожидаешь увидеть. И моё отражение в зеркале ты тоже сможешь увидеть по той же причине, — с этими словами Муз направился к зеркалу и встал так, чтобы его молодой хозяин мог убедиться в сказанном. — А вот сам я для себя не отражусь никак. Не могу я сам себя воплотить в реальности.

В голове у Козорезова уже не так шумело, как час назад, однако воспринимать столь сложный теоретический материал ему всё ещё было трудновато. А если учесть, что точные науки типа физики с математикой никогда не были его сильной стороной, так и подавно. Из всего краткого экскурса в анатомию абстракций, он, в итоге, хорошо запомнил одно — этот пришелец выглядит так, как он сам того неосознанно хочет. Сей вывод совершенно неожиданно его здорово развеселил.

— Выходит, — рассмеялся Валера, — я представляю свою музу грязным оборванным греком с пригоршней серебряных драхм за пазухой!

Произнесённая вслух, эта мысль своей нелепостью ещё сильнее рассмешила его. Теперь он уже расхохотался в полный голос, невзирая на то, как в ответ больно застучали маленькие молоточки в висках. Как не крути, а с «бехеровкой» он вчера перестарался.

— Не ты, а твоё подсознание, — с обидой в голосе поправил несчастный Муз, чем только вызвал новый приступ хохота у своего автора.

— Прости, — сквозь приступы смеха, уже близкого к истерическому, выплёвывал слова Валера, — не могу… нет… ну ты даёшь! Я не той ориентации, чтобы фантазировать о полуголых немытых мужиках!

Как это бывает в подобных случаях, каждая следующая фраза лишь подливала масла в костёр, и приступ, едва начиная затухать, расходился с новой силой.

Между тем, Муз терпеливо ждал, стараясь не двигаться, дабы не создать ненароком «эффекта поднятого пальца», знакомого каждому с детства. Все помнят, как в определённой ситуации, достаточно показать палец уже уставшему хохотать приятелю, как он снова в изнеможении хватается за живот. Грек лишь с сочувствием поглядывал на раскрасневшегося хозяина и молчал.

Наконец Козорезов смог взять себя в руки и почти успокоился, хотя смешинки нет-нет, да и вылетали из его груди.

— Господи, меня чуть удар не хватил, — слегка отдышавшись, сообщил он.

— Это стало бы очень некстати, — согласился Муз.

— Нет, ну ты сам виноват, — вытирая шторой мокрое от пота лицо, пробормотал писатель, — такую чушь нёс. Если б твоя форма была плодом моего подсознания, то передо мной сейчас стояла бы сочная крутобёдрая блондинка с роскошной грудью! Пусть даже не самая сочная, пусть не блондинка, но уж точно не мужик.

— Начнём с того, что пол твоей музы не результат твоих сексуальных фантазий, — парировал гость, — твоё подсознание считает, что для работы тебе нужна не баба, а друг — советчик и соавтор. Ну и критик порой.

— И собутыльник, — усмехнулся Валера.

— Тут уж ты сам вполне справляешься.

Утвердительно кивнув, Козорезов снова принялся рассматривать своего новоиспечённого «друга» с учётом только что полученной от того информации.

— А друг и советник непременно должен быть грязным и оборванным? — поинтересовался он. — Неужто моё подсознание считает, что в соавторы мне годятся лишь бомжи и прочие обитатели городских свалок и привокзальных притонов? И почему тогда грек? От чего не какой-нибудь синюшный подвальный поросятка без имени?

— Совсем у тебя сегодня котелок не варит, — отринув последние попытки вести разговор хоть сколь-нибудь интеллигентно, посетовал Муз. — И как ты только в писатели выбился с твоими-то запоями?

— Дожил, — пробормотал Валера, — собственное подсознание мне мораль читает.


Еще от автора Леонид Викторович Зайцев
Вестник смерти

По-настоящему богатые люди могут купить все в этом мире. И даже свой собственный мир, чтобы стать там полноправным хозяином. Сластолюбец может получить во владение планету, где процветает многожёнство, затворник, желающий уйти от мирской суеты, может купить мир, где давно прервался человеческий род, чтобы жить одному, среди первозданной природы. Садист может воплотить свои самые мрачные фантазии в мире, которым тысячелетиями правила инквизиция. А у лорда Монтгомери была своя собственная мечта, воплощение которой привело к невероятным и драматическим событиям…


Оракул прошлого

Существующий мир несовершенен и жесток. И не ты один уверен, что он был, должен был быть другим, пока что-то не изменило его, не заставило историю идти другим путём. И оказывается существует единственный в мире человек, который помнит мир, которого нет, как он исчез. А главное, он знает, как его вернуть. Вот только, чтобы вытащить Оракула из заточения, придётся найти предателя среди своих и насмерть сражаться с чужими.


Вестник смерти 2. Книга первая. Зуб тигра

Находящийся «вне закона» наёмник неожиданно получает предложение не от кого-нибудь, а от самого канцлера Земного Альянса. Требуется отыскать в одной из параллелей похитителя важной государственной тайны, грозящей, в случае обнародования, самому существованию Альянса. Наградой за выполнение задания будет полная амнистия и легализация Вестника смерти. Вот только чутьё подсказывает Вестнику, что не всё так просто, и канцлер многого не договаривает.


Страж

Боги разделили Свет и Тьму, создав Стену из своих сущностей. И только для свободного перетекания энергии в Стене оставлены Врата. Но, чтобы избежать соприкосновения сил, с каждой стороны Врат поставлен Страж. Но что случится, если один из них дезертирует с поста?


Два миллиарда причин

Опасный Путь через миры давно забытых и от того агрессивных богов древности придётся преодолеть герою. Он должен отыскать след пропавшей при таинственных обстоятельствах любимой супруги. Ему предстоит не только противостоять самым могущественным существам Вселенной, но и сохранить и пронести через весь Путь драгоценный Сосуд, способный в мгновение ока эту Вселенную разрушить. Кем же в действительности окажется любимая женщина? И какие два миллиарда причин могут помочь спасти им жизнь?


Игры времени. Дилогия

Обычный отпуск в далёком Силуре оборачивается трагедией. Но только так удаётся узнать, что кто-то манипулирует прошлым. Поэтому, одновременно с расследованием смерти друга, приходится искать тех, кто решил изменить историю.


Рекомендуем почитать
Северные были (сборник)

О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.


День рождения Омара Хайяма

Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.


Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.


Плотник и его жена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Третий номер

Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.