Поздняя латинская поэзия - [159]

Для защиты моей довольно привести этот один пример, чтобы мое извинение за излишнюю длину само не показалось слишком длинным. Прощай.

ПОХВАЛА КОНСЕНТИЮ [1007]

Перевод С. Ошерова

Я готовился было, мой Консентий,

Добрых нравов прекрасная опора,

За радушье твое хвалой сквитаться,

На свирели простой сыгравши песню,

5 Как ты первым, черед нарушив должный,

Трубным звуком стихов заставил друга

Отвечать, хоть привык он больше к шуткам.

Повинуется Муза, но бесстыдным

Осторожней пером отныне водит,

10 Ибо ты меня так красноречиво

Убеждаешь писать, что я смолкаю.

Лишь недавно, когда верхом скакал ты

В град фокейский и в Сестиевы Байи,[1008]

Что гордятся сражений славой оба,

15 Водрузивши двух консулов трофеи

(Первый выдержал Юлиева Марса

И ведомого Брутом флота ярость,

А вторые — тевтонский бой кровавый

И вождя, что возрос паденьем кимвров),

20 Ты меня вдруг обрадовал поэмой

Многомудрой, изящной, гордой, сильной.

Шли гексаметры гордою походкой,

И вослед, семеня пятью стопами,

Поспевали пентаметры за ними;

25 Ты послал и трехмерные трохеи,[1009]

Дав им в спутники дактиль со спондеем,

И приятный одиннадцатисложник;

Долгом Соллия ты связал отрадным

И лихву хочешь взять с меня. Ну что же,

30 Заплачу, но не больше сотой доли[1010]

От достоинств твоих верну за песню.

   Чем тебе угодить? С чего начать мне?

Об отчизне и об отце скажу я.

Хоть отец и по праву притязал бы

35 Первым быть, но, конечно, побеждает

Та, которою сам рожден родитель.

О, Нарбон, сильный воздухом здоровым,

Где прекрасны и город, и окрестность,

Стены, граждане, лавки и предместья,

40 Парки, портики, форум, капитолий,

Двор монетный, святилища, аркады,

Бани, житницы, и театр, и рынки,

Солеварни, река, пруды, лужайки,

Рудники, родники, и мост, и море.

45 Счастлив будь! Ты, единый, чтишь по праву

Вакха, Палес, Цереру и Минерву

Жомом, пастбищем, колосом, лозою.

На одних только граждан полагаясь,

Не на помощь природы, ты оставил

50 Выси гор далеко, но сам вознесся:

Ров широкий тебя не окружает,

Не щетинится вал рядами кольев;

Ты ни мрамором плит не одеваешь

Стен своих, ни индийской черепахой,

55 Не нужны тебе балки из слоновой

Кости — бивни слонов мармариканских,[1011]

И мусии наборными камнями

Ты ворот золотых не украшаешь.

Но, твердыней гордясь полуснесенной,

60 Битвы давней[1012] следами похваляясь,

Кажешь миру расшатанные глыбы,

Благороднее став от разрушений.

Пусть сильны города другие местом,

Если их на холмах воздвигла слабость,

65 Пусть, ютясь по обрывистым высотам,

Кажут стены, не знавшие ударов, —

Ты нам ранами дорог, ты в осаде

Всем явил свою стойкость и отвагу.

   Потому-то воинственный властитель,

70 Гордость готов, родителя затмивший,

Рода римлян спасенье и опора,

Теодорих тебя всем сердцем любит,

В давней смуте твою познавший верность.

Ты не стал безобразным и убогим,

75 Изувечен ударами тарана:

Ведь на теле мужей отважных шрамы

Чем их больше, тем больше служат к славе.

Слыл сражавшийся в войске марафонском

Опозоренным, если не был ранен;

80 Средь Публикол,[1013] рукой разящей славных,

Всех славнее был Муций однорукий;

Когда Цезарев вал Помпей Великий

Брал на приступ, средь лиц без вражьих метин

Всех прекрасней был одноглазый Сцева.[1014]

85 Вынесть тяготы — путь нелегкий к славе;

Доблесть праздная мнится лишь трусливым,

Недостойным, ленивым и бессильным.

   Ты, что цезарям многим был отчизной,

Ты, счастливый героями, — не ты ли

90 Дал сынов, что с отцом совместно правят?

Как персидский поход и стан победный

Императора Кара нам не вспомнить,

Как не вспомнить о римских легионах,

Перешедших Нифат, о том, как цезарь,

95 Быстрой молнии пламенем настигнут,

Жизнь, подобную молнии, окончил?[1015]

  Сильный городом, селами, мужами,

Ты Консентиева отца родил мне,[1016]

В ком ума острота и строгость римлян

100 Сочетались с изяществом афинским.

Если б слышал его Фалес Милетский,

Был бы он изумлен, и ты, родосский

Клеобул, средь линдийцев знаменитый,

Также ты, Периандр, коринфский житель,

105 И Биант, нам дарованный Приеной,

Также ты, о Питтак, софист лесбосский,

Ты, могучий Солон в Афинах строгих,

Победитель Сократовой палестры,

И рожденный в Тиндаровых Ферапнах,

110 Ты, Хилон, над Ликургом верх берущий.

Если б он, от забот свободный, начал

Наблюдать обращенье звезд на небе,

То одним бы путем пошел с Аратом;

Если б он к геометрии направил

115 Ум, за ним не поспеть бы и Евклиду,

Хоть, исчислив, он площадь знал Олимпа;

Если б он пожелал в размер округлый

Речь вложить, — удержать его не мог бы

Сам Хрисипп, приведя из «кучи» довод.

120 Прилагал бы к искусству Амфиона

Он персты или флейту, плектр иль голос,

Бог аркадский и Феб с певцом фракийским

В песнях с ним не сравнялись бы, и даже

Муз бы в музыке много превзошел он.

125 А надел бы он сирму и котурны

И взошел на аттическую сцену,

Вмиг бежали бы Еврипид с Софоклом.

Если б сокком ударил он в подмостки

И в комедии вышел, то награду,

130 Перст поднявши, ему Менандр бы отдал.

А когда бы хотел он шестистопный

Стих лощить, смирнской выученик школы,

Или строгой истории предаться,

Вряд ли первое место сохранили б

135 Геродотов поток иль гром Гомера.

Не сильнее него оратор пылкий,

Чье искусство когда-то зажигало

В Пандионовом слушателей граде,

Одноглазого ль он царя Филиппа