Поют жаворонки - [7]
Настя. Только не вся.
Тумилович. Да, далеко не вся.
Пытлеваный. Выкладывайте уж тогда всю.
Тумилович. Трудодень у вас немалый — это правда…
Пытлеваный (договаривает). Колхозники живут зажиточно — это тоже правда.
Тумилович. А колхоз у вас все-таки бедный.
Пытлеваный. Вот тебе и на! Как же это так может быть: колхозники богатые, а колхоз бедный.
Тумилович. Так оно и выходит. Во всяком случае, беднее нашего.
Настя. Мы тут с Иваном Михайловичем подсчитывали. Получается — наше общественное хозяйство куда крепче вашего.
Тумилович. Трудодень-то вы подняли, а общественное хозяйство запустили.
Настя. Этак и у нас вышло бы около четырех килограммов. А мы вон сколько хлеба в неделимый фонд дали.
Тумилович. Да в МТС шестьдесят тонн, а вы всего тридцать.
Пытлеваный. Я добром не разбрасываюсь. Вы хотите, чтобы МТС за вас всю работу делала, а я стараюсь своими силами управляться.
Тумилович. Мы и фермы смотрели… Они, конечно, укомплектованы, слов нет, но ведь все это телята да поросята. Им еще расти да расти.
Пытлеваный. Вырастут, Мы много скотины продали в прошлом году.
Павлина. Я и то гляжу — всю вашу свиноферму в подол забрать можно.
Пытлеваный. Широкий у тебя подол, молодица!
Тумилович. Закупили телят по контрактации, а ставить их негде. Так они и остались зимовать в хлевах у колхозников. И выглядят, надо сказать, неважно.
Павлина. Зато у них бык — миллионер.
Пытлеваный. Пристала ты к этому быку, как пьяный к забору.
Тумилович. Бык-то важный, это верно. И берешь ты за него, Макар Пилиппович, не в пример прочим. А денежки-то по карманам распределили.
Пытлеваный. А что? Имеем полное право. С государством рассчитались. Теперь можем своим добром распоряжаться как знаем.
Павлина. А бухгалтер жалуется — не на что удобрение выкупить.
Пытлеваный (бросая укоризненный взгляд в сторону Здоровени). Давай, давай, критикуй. Я уж сразу на все отвечу.
Настя. И живете вы некультурно. Клуба нет, радио нет, электричества тоже.
Пытлеваный. Дорогие это игрушки!
Тумилович. Эта игрушка не только светит нам, а еще и работает: хлеб молотит да коров доит.
Павлина. Когда-то захудалая шляхта так жила: насыплет шляхтич полный закром ржи, напихает денег в чулок, а дети неграмотные, и сам мякину ест.
Пытлеваный. Ты же моего хлеба не пробовала, может, он без мякины.
Павлина. Не очень тут попробуешь!
Пытлеваный. Ну, все выложили?
Тумилович. Да, пожалуй, все.
Пытлеваный. Значит, мой колхоз вам не понравился?
Тумилович. Ты же слышал нашу критику.
Пытлеваный. Ваш, значит, лучше?
Павлина. Есть о чем говорить!
Настя. Я-то свой на ваш никогда не променяю.
Пытлеваный. Ну, что ж, не меняете — и не надо. Останемся при своих. И кончим этот бесполезный разговор.
Настя. То есть как это кончим? Я не согласна, Макар Пилиппович. Не для того мы этот разговор начинали, чтоб так вот ничем окончить. Для меня это разговор о моей судьбе, о том, буду ли я жить с любимым человеком. Да и не только меня, — всех нас этот разговор касается. Он и вас касается, Макар Пилиппович. Человеку нужны крылья, чтобы подниматься все выше и выше, а вы со своими взглядами и порядками подрезаете крылья. Человек стремится к свету, к солнцу, а вы говорите — сало ешь. Вот приехала я к вам и будто в глухую стену уперлась. Нет здесь простора моей мечте. А без мечты разве можно быть счастливым?
Тумилович. И я не собираюсь кончать на этом наш разговор.
Пытлеваный. А чего же ты еще хочешь? Жениха? Забирай. Только прямо скажу: дурак будет, если пойдет к вам. От добра добра не ищут.
Тумилович. Жених меня мало беспокоит. Это их добрая воля — где захотят, там и жить будут. А спор с тобой, Макар Пилиппович, обязательно нужно довести до конца.
Пытлеваный. Не знаю, зачем это тебе понадобилось.
Тумилович. Я должен знать, кто из нас на правильной дороге и кому у кого учиться надо.
Пытлеваный. Мы с тобой все равно ни до чего не договоримся. Ты мне будешь — «общественное хозяйство», а я — «трудодень». Ты мне — клуб показывать, а я тебе — колхозника, который получил его пудов хлеба. По-моему, человека нужно сначала накормить да одеть, а тогда уж и о клубе подумать можно.
Тумилович. Конечно, клуб надо строить на базе крепкого хозяйства, но ты же говоришь, что она у тебя крепкое.
Пытлеваный. Потому и крепкое, что я берегу, не разбрасываюсь. Отдай хлеб на строительство клуба, а потом и сиди голодный в этом клубе.
Верас. Да вот ведь у них клуб, а не видно, чтоб они голодные были.
Павлина. Это, выходит, я голодная? Кожа да кости!
Тумилович. Три килограмма на трудодень — это не голод, Макар Пилиппович.
Верас. А клуб, действительно, не мешало бы иметь. Я хоть и старик, а тоже люблю и радио послушать и газетку почитать. Много интересного на свете.
Пытлеваный. Ты, Сымон Максимович, тоже за свою невестку тянешь.
Верас (посмотрев на Настю). Это она, моя невестка?
Пытлеваный. Ведь это к ней твой Микола свататься ездил.
Верас. Боевая.
Пытлеваный. Погоди, она тебя возьмет за бороду.
Верас (подходит к Насте), Здорова была, невестка. (Подает руку.)
Настя (жмет руку). Добрый день, Сымон Максимович.
Верас. Так говоришь, — с клубом веселее на свете жить?
Пытлеваный. По-ихнему, хоть есть нечего, да жить весело.
В сборник пьес известного белорусского драматурга вошли его драмы: «Партизаны», «Испытание огнем», «С народом», «Люди и дьяволы» и комедии: «Кто смеется последним», «Милый человек», «Поют жаворонки» и «Врата бессмертия».
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.