Поют жаворонки - [12]
Пытлеваный. Понятно, товарищ Паланевич.
Паланевич. Или еще собираетесь думать?
Пытлеваный. Нет. Все ясно.
Паланевич. Так что же будем делать?
Пытлеваный. Будем выправлять.
Паланевич. Честно?
Пытлеваный. Честно, товарищ Паланевич.
Микола. А коли честно, так давайте, Макар Пилиппович, начнем тут же, в обкоме партии.
Пытлеваный смотрит на него вопросительно и недоверчиво.
Паланевич. Мы вас слушаем, товарищ Верас.
Микола. Мне стыдно и тяжело признаваться, но я… я виноват перед партией. (Пауза. Ему тяжело говорить.)
Паланевич. Так. В чем же ваше вина?
Микола. Меня неправильно представили к награде. А я промолчал… скрыл…
Пытлеваный. С ума сошел!
Вера Павловна. Разве вы не собрали двадцати трех центнеров с гектара?
Микола. Ржи-то я собрал, но вот плана по травосеянию не выполнил.
Паланевич. Недосеял «травы этой разной», как говорит товарищ Пытлеваный.
Микола. Да. И мне было бы стыдно носить орден, которого я не заслужил.
Паланевич. Хорошо, что вы, как коммунист, сказали нам об этом. Но не беспокойтесь: мы уже все выяснили и пересмотрели списки. С орденом придется подождать, пока колхоз станет действительно передовым и будет выполнять все планы, все взятые на себя обязательства… Какие будут предложения по отчету товарища Пытлеваного?
Вера Павловна. Указать товарищу Пытлеваному на его вредную практику и предложить выправить ошибки.
Паланевич. Дело тут не в одном Пытлеваном. Мы сами допустили грубую ошибку, подымая на щит колхоз, в котором имеется такая вредная практика. Прежде всего надо выправить положение в самом колхозе… Вам, товарищ Морозова, придется выехать туда и разъяснить колхозникам сущность грубых ошибок Пытлеваного. Второе — мы должны развенчать Пытлеваного в глазах общественности, рассеять миф о лучшем колхозе «Новая нива», чтобы другие не брали с него пример. Нужно противопоставить ему такой колхоз, как «Светлый путь». Мы выступим в областной газете с развернутой статьей по этому вопросу. А вы, товарищ Пытлеваный, надеемся, сделаете правильный вывод из того, что здесь говорилось. У вас есть способности, есть вкус к хозяйственной работе. Если вы до конца поймете свои ошибки и научитесь на практике проводить политику партии, из вас еще может выйти настоящий председатель колхоза. На этом совещание объявляю закрытым.
Все расходятся Вера Павловна остается у телефона. Крутит ручку, вызывает: «Боровичский район! Боровичский район!»
Пытлеваный (Тумиловичу, при выходе). Ну, что, ябеда! Теперь твоя душа успокоилась?
Тумилович. Успокоилась, Макар Пилиппович. Теперь все на свое место стало. А насчет ябеды — это ты напрасно… Сам благодарить будешь.
Пытлеваный. Оно вроде и следовало бы поблагодарить. (Предлагает папиросу.) Только язык что-то не поворачивается… Ты уж потерпи, не требуй сегодня. Тумилович. Да мне не к спеху, я могу и потерпеть… (Закуривает.) Год-два, пока ты в себя придешь.
Пытлеваный. Ладно уж, подковыривай! (Закуривает.) Знаешь, когда я тебя поблагодарю?
Тумилович. Ну, когда?
Пытлеваный. Когда ты снова будешь в хвосте у меня плестись.
Тумилович. Значит, так я и умру, не дождавшись твоей благодарности?
Пытлеваный (хлопает Тумиловича по плечу), Не горюй, дождешься!
Уходят.
Занавес
Картина четвертая
Столовая в областном центре. Слева входная дверь. В задней стене — дверь в кухню. В зале несколько столиков. На первом плане, сидя за столиком, пьют чай Настя и Павлина. К ним подходит Лида.
Павлина. Совещание кончилось?
Лида. Только что.
Павлина. А где же наш председатель?
Лида. Пошел в Сельхозснаб. Потом сюда зайдет.
Павлина. Что было там, на совещании, — не спрашивала?
Лида. Спрашивала. Ну, он же мне всего рассказывать не станет. Сказал только: наша взяла.
Павлина. Значит, наш колхоз лучше.
Лида. А ты разве не знала?
Павлина. Я-то знала, да другие не знали.
Настя. Я очень рада.
Павлина. Ты-то чему радуешься?
Настя. Как чему? Наш верх!
Павлина. Наш-то наш, да твой ли, еще не известно.
Настя. Если наш, то и мой.
Павлина. Может, жених теперь и говорить не захочет с тобой.
Настя. Неужели он такой глупый?
Павлина. Глупый — не глупый, а обида большая. Наверно, и ему попало.
Лида. Да, видать, дали жару и свату и жениху.
Павлина. В герои метил, а тут — на тебе!
Лида. Какой там герой! Я слыхала, всю «Новую ниву» из списков вычеркнули… Микола сам будто заявил, что его неправильно представили.
Настя. Как неправильно?
Лида. План недовыполнил.
Настя. Молодец, что сам признался…
Павлина. А Пытлеваного видела?
Лида кивает головой.
Ну, как он выглядит? Нос по-прежнему кверху или опустил немножко?
Лида. Вышел из обкома — туча-тучей.
Павлина. Жаль, что меня там не было, я б ему еще подсыпала и за бычка, и за телят, и за пугало!
Входит Роман. Подойдя к соседнему столику, бросает на него сверток.
Роман. Эх-ма!
Павлина. Что так, Роман Иванович?
Роман. Да понимаешь, дала мне жена сала с собой, а оно мне в горло не лезет. Приелось, понимаешь: каждый день — то сало, то масло, то масло, то сало. Вот и зашел сюда — дай, думаю, меню переменю. (Официантке.) Эй, золотце!
Официантка (из кухни). Одну минутку!
Павлина. «Меню переменю»… А на что менять будешь?
Роман. Вот как возьму сто грамм, так это сало у меня аж закрутится.
В сборник пьес известного белорусского драматурга вошли его драмы: «Партизаны», «Испытание огнем», «С народом», «Люди и дьяволы» и комедии: «Кто смеется последним», «Милый человек», «Поют жаворонки» и «Врата бессмертия».
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.