Поют жаворонки - [11]

Паланевич (Вере Павловне). Меня интересует вот что, товарищ Морозова. Колхоз представляли к награде. А кто-нибудь из областного управления выезжал на место?

Вера Павловна. Мы Буяка туда посылали.

Паланевич. Так в чем же дело?

Вера Павловна. Дело, видно, в том, что Буяк отнесся к своим обязанностям несерьезно.

Паланевич. Я слышал, что он не прочь выпить.

Вера Павловна. Да, если поднесут, не откажется.

Паланевич. Зачем же вы его посылали на такое ответственное дело?

Вера Павловна. Сколько раз мы уже указывали ему. Клялся, что и смотреть больше не будет на водку.

Паланевич (Пытлеваному). Угощали Буяка?

Пытлеваный. Поставил чарку.

Паланевич. Тогда все понятно. После этих чарок в глазах начинает двоиться. Ваши достижения и показались ему вдвое больше.

Пытлеваный. У меня уж так заведено, товарищ Паланевич… Без угощенья не могу отпустить гостя.

Паланевич. Ведь он не в гости приезжал к вам, а по делу.

Пытлеваный пожимает плечами.

(Тумиловичу) вы, наверно, не поднесли?

Пытлеваный. Предлагал, да ему некогда было: спешил в город, донос на меня везти.

Паланевич. Вот как! По-вашему, это донос?

Пытлеваный. А как же иначе назвать?

Паланевич. Очень печально, что вы не знаете разницы между доносом и критикой…

Пытлеваный. Я не понимаю, как это получается, товарищ Паланевич. Был лучший колхоз, чуть ли не на всю область, переходящее знамя в прошлом году получил, а теперь выходит, что уже и не лучший, и линия его неправильная. А чем я эту линию искривил? Тем, что у меня колхозники много на трудодень получили? Так ведь сам же товарищ Сталин сказал, что колхозники должны быть зажиточными.

Паланевич. «А колхозы — большевистскими». Вот что сказал товарищ Сталин. Не забывайте об этом.

Пытлеваный. А чем же мой колхоз не большевистский?

Паланевич. Вот мы вам и объясняем это.

Пытлеваный. Тут не искривление линии, а искривление совести у товарища Тумиловича получилось. С чего все началось? С глупости. Поехали мы с бригадиром сватать колхозницу Тумиловича.

Паланевич. Не такая уж это глупость — все добрые люди ездят свататься.

Пытлеваный. С моей стороны это была глупость. Не надо было связываться с такими людьми. Там у нас и зашел спор, чей колхоз лучше? Ну, Тумилович не мог доказать, что его лучше, так он решил мой унизить. (Тумиловичу.) Напрасно надеешься, Иван Михайлович, что таким манером тебе удастся моего бригадира переманить. Теперь он твой колхоз километров за десять будет объезжать.

Микола. Это уж, Макар Пилиппович, мое дело, как я его буду объезжать.

Пытлеваный (вполголоса). Молчал бы уж… жених никудышный!

Паланевич. Больше вы ничего не скажете?

Пытлеваный. Тут, видать, надо ошибки признавать… Ну, насчет бычков — это, я признаю, дороговато. Насчет телятника — тоже. Построим. Травы этой всякой, какая там указана, насеем. Семена достану.

Тумилович. Могу одолжить.

Пытлеваный (неприязненно посмотрев на Тумиловича). А вот насчет линии, — извините, Тимофей Петрович. Тяжелое очень обвинение. Не могу сразу согласиться, дайте подумать.

Паланевич. Подумать вам есть о чем, товарищ Пытлеваный. Крепко подумать. (Остальным.) В самом деле, товарищи, как же это случилось? Хвалили колхоз три года подряд, другим ставили в пример, представляли к наградам, а теперь вдруг увидели, что у него неправильная линия…. А случилось это вот почему… Мы сами, областные руководители колхозного дела, иной раз отстаем от жизни… не знаем, что делается на местах, и по инерции продолжаем считать лучшим то, что уже перестало быть лучшим и начинает тормозить дело. Особенно это относится к вам, товарищ Морозова. Тем более, что колхоз этот здесь, под носом.

Вера Павловна. Я все внимание уделяла отстающим колхозам… сама ездила…

Паланевич. Я знаю, что вы часто бываете в колхозах, но вы занимались мелкими хозяйственными вопросами, а политику проглядели. Все мы помним, как товарищ Пытлеваный работал в первые годы после войны. Неплохо работал. Его колхоз первым освоил довоенную посевную площадь, первым добился высокого урожая. С навозом вы хорошо тогда обернулись. Но теперь всего этого уже мало. Надо двигаться вперед, а вы не можете. У вас нет для этого крепкой базы. Вы ее не создали, товарищ Пытлеваный. Хорошую жизнь колхознику вы создаете не на базе общественного хозяйства, а за счет его. Личные интересы колхозника вы противопоставляете интересам общественным. Вы хвастали здесь богатым трудоднем. Богатый трудодень и мы приветствуем. Но у вас ведь он богатый потому, что вы много урываете из общественного хозяйства. Это никуда негодная практика, и мы должны ее осудить… Есть у нас колхозы, которым становиться на ноги было гораздо труднее. Они начали восстанавливать свое хозяйство на пепелище. И они уже обогнали вас, товарищ Пытлеваный… Что вы качаете головой? Возьмите хотя бы тот же «Светлый путь», с которым у вас спор. Сравните их общественное хозяйство со своим. У них общественные постройки в полном порядке. Животноводство — опять же: коровы не полторы тысячи литров дают в год, а немного побольше.

Тумилович. Надеюсь в этом году получить две тысячи семьсот от каждой коровы.

Паланевич. Вот видите. Правда, это тоже еще недостаточно, но вам-то далеко до этого. Правильный травопольный севооборот обеспечит им высокие урожаи. Тумилович и о промышленности не забывает. У него кирпичный завод, мельница, пилорама. Он и электричество в работу запрягает. Я уже не говорю о планах на будущее, которых у вас совсем нет. Как видите, «Светлый путь» строит колхозную зажиточную жизнь правильно: на базе крепкого общественного хозяйства. Далеко отстали вы и по культуре. Ну, а если коснуться личных дел, то я должен сказать, что неудача с этим сватовством для вас тоже урок. Приехали вы очень важно, а уехали с большим конфузом. Девушка-то наша — советская. Сама активный строитель колхозной жизни. Она сразу поняла, что не с той стороны к ней сваты подъезжают. И в самом деле, зачем ей, передовой колхознице, идти в ваш отсталый, некультурный колхоз? Вот пусть теперь жених вместе со сватом подумают, как им к такой невесте подступиться… Теперь вам понятно, товарищ Пытлеваный, в чем ваша основная ошибка?