Поют черноморские волны - [7]

Наступил синий вечер, быстро наползла на море и густая темная ночь. Наверное, облачно: ни луны, ни звезд. Крейсер мчится в ночь, строго по курсу. Жизнь постепенно замирает. Все решили, что стрельбы перенесены на завтра.

И вдруг боевая тревога! По радио передается короткий приказ — быть готовым к артиллерийским стрельбам. Ночным!.. Мгновенно вспыхивают прожектора, лучи вырывают из темноты эсминец, буксирующий на длинных тросах щиты. Они быстро движутся, пропадают в волнах и снова появляются, исчезают в ночи и возникают в луче прожектора, как призрачные суда. Но это — реальные цели, и их нужно поразить.

Крейсер на боевом курсе. Едва светятся приборы башен. Не свожу глаз со второй башни. Где Константин? На своем командном пункте? А может быть, поднялся выше — на формарс?

— Залп!.. — Весь корабль и вся команда ощутили силу могучих выстрелов. Кажется, крейсер слегка отпрянул назад. Стволы осветились вспышками желтых огней, снаряды умчались в ночь.

— Первая башня!..

— Вторая башня!..

— Залп!..

Труба сыграла отбой. Корабль осветился огнями. Наш катерок отошел от крейсера для встречи с наблюдателями у целей, узнать результаты стрельб. Когда через час я встретил у трапа легко поднимающегося Агаркова, вопросы были не нужны. Улыбающееся лицо Константина ясно говорило об успехе:

— Все цели накрыли. Порядок!..

— Теперь отдыхать… Заслужили.

Но не успели мы разойтись по каютам, как вновь тревожно и резко заиграла труба.

— Боевая тревога! Задраить все люки и иллюминаторы! Погасить все огни!.. Все по местам!..

Ощутимо меняется курс, впереди вырастает темный и грозный силуэт линкора. Пристраиваемся в кильватер, следуя за чуть заметными зелеными огоньками на корме и мачтах. За нами, почти невидимо, также в кильватерном строю, вся эскадра.

И вдруг ночь разрывается как вспоротая кинжалом.

— Внимание! Внимание! Поворот все вдруг!.. Отразить торпедную атаку!

— Огонь — всеми видами оружия!..

— Залп!

— Залп!

Заметались но волнам яркие лучи, и мы увидели, как со всех сторон из ночной тьмы мчатся на эскадру десятки черных ревущих молний. Торпедные катера!.. Стальные москиты, готовые выпустить свои смертоносные жала, они метались среди пенящихся волн, стремились выскользнуть из лучей прожекторов и невидимо приблизиться к борту корабля…

В настоящей боевой схватке такой ночной налет «москитного флота» дорого стоил бы эскадре, хотя неминуемая гибель ждала бы и большинство бесстрашных катерников, — они несутся почти на верную гибель во имя победы над врагом.

Для нас всех это была лишь ночь учений, но память будет цепко хранить мечущиеся лучи прожекторов над ночным морем, безмолвие могучей эскадры, готовой к отражению торпедной атаки, и беззаветную удаль летящих из тьмы молниеносных катеров.

Через 35 лет:

«Припоминаю трагическую ночь на 22 июня 1941 года. В 3 часа 07 минут немецкая авиация совершила налет на Севастополь… Война началась. Но в ту роковую ночь мы не потеряли ни одного корабля. Эта способность Черноморского флота отразить нападение гитлеровцев приобреталась годами, нелегкими боевыми учениями и маневрами кораблей и соединений, постоянно выковывалась в борьбе за «первый залп».

Н. Г. Кузнецов — адмирал, министр Военно-Морского Флота СССР, Герой Советского Союза, 1966 год.

Цветы и музыка!.. Музыка и цветы!.. Это Одесса впервые встречает корабли советского Черноморского военного флота в июне девятьсот тридцать третьего. Для нас стоянка на Одесском рейде и радостный праздник, и большой труд. С утра до вечера гости на кораблях, и все должно не только блестеть, как обычно, но сверкать, сиять сверхчистотой… Дружеские встречи, взволнованные речи, восхищение и радость… И песни и пляски — флотские и одесские. Знакомство с городом и снова дружеские встречи. Краснофлотцы в окружении гостеприимных хозяев заполняют сверху донизу знаменитую одесскую лестницу, Дерибасовскую и Морскую, все скверы и парки, все театры и музеи…

Праздники пролетают быстро. Солнце склонилось к горизонту, море стало розовым и бирюзовым. По отсекам корабля прозвучала команда: «С якоря сниматься!..» Вся Одесса украсилась флагами расцвечивания, на всех балконах — яркие ковры и цветы, на пристани разноцветный, поющий, приветствующий поток людей…

Корабли, медленно разворачиваясь, прощаются с Одессой, уходят в открытое море.

«Боевой до места!» вышел под «шапкой»: «Поход продолжается. Курс — на базу флота».

Выходим в ночь, притушив все огни, задраив иллюминаторы. Лишь на мачте мерцает зеленый кильватерный огонек. Вдали — чужие берега, над ними бушует далекая гроза. Море слегка штормит, откликаясь на дальнюю бурю. Вдруг ослепительно яркий свет открывает корабли, черные громады волн и странные очертания на горизонте. Будто огненный шар взлетает вверх, разрывается длинными молниями… Гроза пришла…

С утра шторм усилился. Крейсер бросает с боку на бок, огромные волны перекатываются по верхней палубе. С мостика видно, как тяжело режет носом бушующие волны «Червона Украина», как совсем утопают в волнах эсминцы… Но эскадра четко свершает различные эволюции. Поход в шторм — суровая, но неоценимая школа военных моряков.