Поют черноморские волны - [7]

Шрифт
Интервал

Наступил синий вечер, быстро наползла на море и густая темная ночь. Наверное, облачно: ни луны, ни звезд. Крейсер мчится в ночь, строго по курсу. Жизнь постепенно замирает. Все решили, что стрельбы перенесены на завтра.

И вдруг боевая тревога! По радио передается короткий приказ — быть готовым к артиллерийским стрельбам. Ночным!.. Мгновенно вспыхивают прожектора, лучи вырывают из темноты эсминец, буксирующий на длинных тросах щиты. Они быстро движутся, пропадают в волнах и снова появляются, исчезают в ночи и возникают в луче прожектора, как призрачные суда. Но это — реальные цели, и их нужно поразить.

Крейсер на боевом курсе. Едва светятся приборы башен. Не свожу глаз со второй башни. Где Константин? На своем командном пункте? А может быть, поднялся выше — на формарс?

— Залп!.. — Весь корабль и вся команда ощутили силу могучих выстрелов. Кажется, крейсер слегка отпрянул назад. Стволы осветились вспышками желтых огней, снаряды умчались в ночь.

— Первая башня!..

— Вторая башня!..

— Залп!..

Труба сыграла отбой. Корабль осветился огнями. Наш катерок отошел от крейсера для встречи с наблюдателями у целей, узнать результаты стрельб. Когда через час я встретил у трапа легко поднимающегося Агаркова, вопросы были не нужны. Улыбающееся лицо Константина ясно говорило об успехе:

— Все цели накрыли. Порядок!..

— Теперь отдыхать… Заслужили.

Но не успели мы разойтись по каютам, как вновь тревожно и резко заиграла труба.

— Боевая тревога! Задраить все люки и иллюминаторы! Погасить все огни!.. Все по местам!..

Ощутимо меняется курс, впереди вырастает темный и грозный силуэт линкора. Пристраиваемся в кильватер, следуя за чуть заметными зелеными огоньками на корме и мачтах. За нами, почти невидимо, также в кильватерном строю, вся эскадра.

И вдруг ночь разрывается как вспоротая кинжалом.

— Внимание! Внимание! Поворот все вдруг!.. Отразить торпедную атаку!

— Огонь — всеми видами оружия!..

— Залп!

— Залп!

Заметались но волнам яркие лучи, и мы увидели, как со всех сторон из ночной тьмы мчатся на эскадру десятки черных ревущих молний. Торпедные катера!.. Стальные москиты, готовые выпустить свои смертоносные жала, они метались среди пенящихся волн, стремились выскользнуть из лучей прожекторов и невидимо приблизиться к борту корабля…

В настоящей боевой схватке такой ночной налет «москитного флота» дорого стоил бы эскадре, хотя неминуемая гибель ждала бы и большинство бесстрашных катерников, — они несутся почти на верную гибель во имя победы над врагом.

Для нас всех это была лишь ночь учений, но память будет цепко хранить мечущиеся лучи прожекторов над ночным морем, безмолвие могучей эскадры, готовой к отражению торпедной атаки, и беззаветную удаль летящих из тьмы молниеносных катеров.


Через 35 лет:

«Припоминаю трагическую ночь на 22 июня 1941 года. В 3 часа 07 минут немецкая авиация совершила налет на Севастополь… Война началась. Но в ту роковую ночь мы не потеряли ни одного корабля. Эта способность Черноморского флота отразить нападение гитлеровцев приобреталась годами, нелегкими боевыми учениями и маневрами кораблей и соединений, постоянно выковывалась в борьбе за «первый залп».

Н. Г. Кузнецов — адмирал, министр Военно-Морского Флота СССР, Герой Советского Союза, 1966 год.

Цветы и музыка!.. Музыка и цветы!.. Это Одесса впервые встречает корабли советского Черноморского военного флота в июне девятьсот тридцать третьего. Для нас стоянка на Одесском рейде и радостный праздник, и большой труд. С утра до вечера гости на кораблях, и все должно не только блестеть, как обычно, но сверкать, сиять сверхчистотой… Дружеские встречи, взволнованные речи, восхищение и радость… И песни и пляски — флотские и одесские. Знакомство с городом и снова дружеские встречи. Краснофлотцы в окружении гостеприимных хозяев заполняют сверху донизу знаменитую одесскую лестницу, Дерибасовскую и Морскую, все скверы и парки, все театры и музеи…

Праздники пролетают быстро. Солнце склонилось к горизонту, море стало розовым и бирюзовым. По отсекам корабля прозвучала команда: «С якоря сниматься!..» Вся Одесса украсилась флагами расцвечивания, на всех балконах — яркие ковры и цветы, на пристани разноцветный, поющий, приветствующий поток людей…

Корабли, медленно разворачиваясь, прощаются с Одессой, уходят в открытое море.

«Боевой до места!» вышел под «шапкой»: «Поход продолжается. Курс — на базу флота».

Выходим в ночь, притушив все огни, задраив иллюминаторы. Лишь на мачте мерцает зеленый кильватерный огонек. Вдали — чужие берега, над ними бушует далекая гроза. Море слегка штормит, откликаясь на дальнюю бурю. Вдруг ослепительно яркий свет открывает корабли, черные громады волн и странные очертания на горизонте. Будто огненный шар взлетает вверх, разрывается длинными молниями… Гроза пришла…

С утра шторм усилился. Крейсер бросает с боку на бок, огромные волны перекатываются по верхней палубе. С мостика видно, как тяжело режет носом бушующие волны «Червона Украина», как совсем утопают в волнах эсминцы… Но эскадра четко свершает различные эволюции. Поход в шторм — суровая, но неоценимая школа военных моряков.


Рекомендуем почитать
Вестники Судного дня

Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


Великая Отечественная война глазами ребенка

Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.


Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.