Поют черноморские волны - [6]

Шрифт
Интервал

Командирский катер под стягом командующего флотом отваливает от трапа линкора и, ныряя в волнах, объезжает эскадру. Вместе с брызгами волн ветер доносит приветственное «ура!», звуки оркестров.

Всплыли подводные лодки. На их узких спинах вмиг вырастает такая же черно-белая кайма: подводники в парадной форме приветствуют командующего.

Вечером огни эскадры — словно огни большого города в открытом море.

На кораблях звучат песни, музыка. Звучат они и на юте «Красного Кавказа». Разносятся по морю песни новые: «Ты, моряк, красив сам собою — тебе от роду двадцать лет», песни старые, извечные матросские песни «Раскинулось море широко…». Уносятся в ночь и совсем странные песни, ведь советская морская песня только нарождалась в те годы:

Солнце уж садилось, море глухо злилось,
вечер опускал свою завесу…
Штурман молодой, с русой головой
покидал красавицу Одессу…

Или:

Оружьем на солнце сверкая,
на рейде стоят крейсера.
Команда, приказ дожидая,
готова поднять якоря…

А то зазвучит и залетевшая из далекого прошлого грустная песня матросов старого русского флота:

Горит свеча дрожащим светом,
матросы все, понурясь, спят.
Корабль несется полным ходом,
машины тихо в нем стучат…

И еще более старая, развеселая:

Забелела в море пена —
будет, братцы, перемена.
Братцы, перемена…

А с рассветом крейсер живет одним — подготовкой к полным ходам. Все начальство корабля — в машинном, в котельных. Турбинисты, машинисты — герои дня. Наш «Боевой до места!» вышел под звонкой «шапкой»: «Полный вперед!..» Военкор машинист Авдеев успел дважды вечером забежать в типографию, прочел от строчки до строчки маленькие странички и уверенно сказал:

— Готовьте новую «шапку» про наше первенство. Полным ходом — победа в походе! Чем плохо!..

С утра пошли всей эскадрой. Кажется, нет ничего красивее. Вот идут могучие военные корабли в кильватер — строго в затылок один другому. Сигнал прожектористов и флажков: «Поворот все вдруг», и линкор, и крейсера, и эсминцы, и канонерки быстро и слаженно идут уже развернутым фронтом…

Снова сверкнули молнии прожекторных сигналов с флагманского линкора, и вся эскадра рассеялась по морю. В ряд, нос к носу, стали три морских богатыря — три крейсера: «Красный Кавказ», «Червона Украина», «Профинтерн».

— Вперед!

Глубоко рассекая волны острыми носами, в бурунах пены, крейсера рванулись, понеслись!.. 20 узлов, 25 узлов, 28 узлов.

— Самый полный!..

Крейсера мчатся, как торпеды. Кажется, море вокруг кипит и дымится. Но вот нарушается строй кораблей, на миг вперед вырывается «Профинтерн», его быстро обгоняет «Червона Украина», но мы уже вровень с ее носом, и вот рывок за рывком (кажется, мы все слышим тяжелое, напряженное дыхание наших машинистов!..), еще рывок — и мы обгоняем!

Вот она, скрытая сила второго измерения!.. «Красный Кавказ» стрелой мчится в открытое море, уже из голубой дали доносятся приветственные молнии прожекторных сигналов флагмана флота — со скрытого в морской дымке, чуть видимого линкора.

Эскадра держит путь на Одессу. А в пути — стрельбы. И снова весь крейсер в напряжении. Теперь внимание — артиллеристам. Наверное, прав наблюдатель Свирепый: крейсер — это орудийные башни. Здесь скрыта его огневая мощь…

Артиллеристы корабля для меня воплощались в те дни в одном человеке: командире второй башни. Константин Агарков — молодой лейтенант — коренастый, с круглой коротко стриженной головой, с крупными чертами крестьянского лица, скорее походил на колхозного тракториста.

В действительности же Константин Иванович, хотя в юные годы и крестьянствовал на Орловщине, с девятнадцати лет — фрезеровщик на ленинградском заводе… Были двадцатые годы, Нева, Балтика, волнующая, зовущая романтика нарождающегося Красного Флота. И молодой рабочий пошел по пути многих. Как и Николай Кузнецов, всю жизнь свою решил он отдать морю, военному флоту. Правда, нелегок и нескор путь к Кораблю. Артиллерийская морская школа, Военно-морское училище, годы учения, овладения орудием, теорией и техникой стрельб, морского боя… И, как Кузнецов, как и многие балтийцы, Агарков — на Черном море. Здесь крепнет флот, вступают в строй новые корабли, и непередаваемо было счастье молодого лейтенанта-артиллериста, когда он вступил на палубу новейшего крейсера, пришел к могучей орудийной башне. Пройдет совсем немного времени, и Константин Агарков уже «БЧ-2» — командир дивизиона главного калибра крейсера. Он — один из богов морского боя, уверенно владеет всеми специальностями крейсерской артиллерии — может и зорко наблюдать, и ловко заряжать, и метко вести огонь. А грозную орудийную башню свою лейтенант знает не хуже, чем обжитый кубрик. И вот сейчас он держит экзамен не только за себя, за весь корабль… Но Константин удивительно спокоен, хотя стрельбы ожидались очень сложные — на больших скоростях, по движущейся мишени.

Длинноствольное дальнобойное орудие давно «на взводе», Агарков не раз проверил механизмы наведения, поговорил с наводчиками, с электриками — в их руках электромоторы, спускался в «элеватор», откуда подаются снаряды, проверял и порядок в «погребах», посидел и на своем командном пункте… А сигнала все не было.


Рекомендуем почитать
Вестники Судного дня

Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


Великая Отечественная война глазами ребенка

Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.


Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.