Поют черноморские волны - [4]
Койки убраны, и вокруг закрепленного железного столика у раскрытого иллюминатора сгрудился наш актив, все свободные от вахт. Машинист Авдеев настаивает, чтобы в первом походном номере газеты «звучало», как он говорит, машинное отделение.
— Не будет хода — не будет похода! — восклицает молодой светловолосый, но неожиданно темнобровый машинист. И, радуясь своему умению говорить в рифму, добавляет: — Вот и «шапочка» готова к материалу. Чем плохо?..
— «Чем плохо?» — иронически повторяет слова Авдеева орудийный наблюдатель с запоминающейся фамилией Свирепый. — Ход дает и пассажирский теплоход, а орудийные башни?! — Он уничтожающе смотрит на Авдеева. — Орудийные башни — это и есть крейсер. «Чем плохо!» — Свирепый так повторяет авдеевскую поговорочку, словно вбивает заклепку…
Виктор Иванович прерывает спорщиков.
— Только сейчас был у комиссара. Установка: первая страница — политика. Фашисты грозятся, скажем наше краснофлотское слово в ответ: будем решать две задачи, как одну — боевую и политическую подготовку — на «отлично»! А оборотку газеты поделим между всеми: коротко, четко… После ужина сдаем в набор. Сразу после побудки — считка, к завтраку «Боевой до места!» — на всех палубах, в котельных, в машинном. Такая установка. А сейчас — пошли на беседу старпома с молодыми. Вообще интересно, здорово рассказывает Кузнецов. И для газеты пригодится.
Первый день на военном корабле, полный незабываемых впечатлений, пополнился еще одним, может быть, самым сильным, острым и памятным.
Палуба крейсера на фоне открытого темно-синего моря. В тени орудийной башни сидят молодые краснофлотцы. Бескозырки на коленях, и свежий ветер пытается запутать черные ленточки с якорьками. Все взгляды устремлены к Кузнецову. Старший помощник командира крейсера стоит, опираясь на опущенный ствол орудия. Он высок, строен, подтянут. И речь его такая же ясная, четкая, стройная.
В то время старпом «Красного Кавказа» был немногим старше своих слушателей — ему едва минуло тридцать лет. Но за плечами уже нелегкий жизненный путь — твердый и неуклонный путь к морскому совершенствованию.
Николаю Кузнецову не было семнадцати, когда он в 1919 году пришел добровольцем на Северо-Двинскую военную флотилию. До этого он знал лишь свою речушку Ухтомку, где жил в затерянной в северных лесах деревушке. Три класса церковноприходской школы — не великое образование, но Революция — лучший университет. Молодой моряк, как на штормовых волнах, попадает из Архангельска в Ленинград, жадно овладевает знаниями, и вот он уже — курсант военно-морского училища, вот и — красный командир.
Плавал на суровой Балтике на старом линкоре «Парижская коммуна», на «Авроре»… А затем Черное море, становление Черноморского флота. Дальние походы на крейсере «Червона Украина». Годы учебы в Военно-морской академии — и «Красный Кавказ»…
Старпом рассказал молодым морякам о необычной истории крейсера. Еще до Октябрьской революции его по заказу Российского морского штаба начала строить английская фирма. Строили долго, плохо, равнодушно, хотя будущему крейсеру дали громкое имя «Адмирал Лазарев». В России началась революция. Недостроенный корабль ржавел в Николаевском доке. А когда через несколько лет вспомнили о крейсере, оказалось, все чертежи увезли англичане в девятьсот семнадцатом… Теперь ясно, что было это к лучшему. Советские корабелы создали совсем другой, новый крейсер, вложили в него смелые мысли и мечты. От старого не осталось ничего. В 1932 году в море был спущен новейший крейсер «Красный Кавказ»…
Как сейчас вижу эту палубу, молодых матросов, их открытые, ясные лица с горящими глазами. Помню, как Кузнецов любовно провел рукой по стволу орудия, и как удивило меня плохо скрытое волнение в голосе этого сурового человека, влюбленного в свой корабль, во флот… Он вплотную подошел к башне и сказал, что на крейсере все новое, новейшее, но гордость наша — его вооружение.
Англичане проектировали для «Лазарева» двенадцать пушек среднего калибра под слабыми броневыми щитами. На «Красном Кавказе» — всего четыре орудия. Но какие! Мощные, дальнобойные, точной стрельбы, в непробиваемых башнях, с механизмами, о которых морские артиллеристы могут пока лишь мечтать. Наводка — центральная, приборами, пушки бьют и по невидимой цели… А нужно — на помощь артиллеристам придут свои корабельные самолеты…
Самолет, взлетающий с авиаплощадки крейсера, — это было тогда совсем новинкой. Штурманы, минеры, гидроакустики — все гордились новым и новейшим оборудованием. Даже радиоголос дежурного командира, звучащий одновременно по всему кораблю — от палубы до трюма, — тоже был новинкой в те годы. На многих кораблях пока по-старому команды доносили боцманская дудка, труба да рупор-усилитель…
«Пока»… Кузнецов подчеркивал это. Широким жестом он как бы хотел показать, что строятся, сходят уже со стапелей и другие новейшие военные корабли, пополняют наши флоты и флотилии на всех морях — Черном, Балтийском, Северном, Каспийском, на Тихом океане… Дело молодых моряков — познать до тонкостей боевую технику крейсера, быть готовым к походам, а если понадобится — и к боям.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.