Поющие пески - [3]
— Наконец–то! — воскликнула она. По тону, каким она это произнесла, Прохор Иванович сразу почувствовал, как девушке было боязно одной среди песков и как беспокоилась она за судьбу своих пропадавших целых полдня товарищей.
Павлик торопливо рассказал о событиях дня. Затем с победоносным видом развалился на песке, вытянув ноги.
Его самолюбие исследователя, сделавшего первое в своей жизни самостоятельное открытие, было удовлетворено. В мечтах он видел себя начальником отряда, пересекающего пустыню и делающего открытие за открытием.
Галя доложила о своих делах. Она сделала разные наблюдения, очень интересные для нее, как будущего биолога, впервые очутившегося в пустыне. Здесь, на рубеже полузаросших и сыпучих песков, разнообразие природных условий делало разнообразной и жизнь животных и растений.
Вблизи корявых, скрюченных кустов саксаула, росших в отдалении от лагеря, она нашла в укрытой от ветра ложбине много следов на песке.
Одни из них, оставленные легким прикосновением двух маленьких ног, свидетельствовали вместе с многочисленными ямками, приколками и остатками погрызенных растений о присутствии здесь тушканчиков, причем, по–видимому, не одного, а разных видов. Галя надеялась встретить среди них и знаменитого гребнепалого, известного пока только в Кара–Кумах и Кызыл–Кумах, большого любителя лакомиться молодыми побегами саксаула. Этот прыгающий, как маленький кенгуру, зверек, забравшись на саксаул, отгрызает верхние веточки и сбрасывает их на землю, а потом, спустившись с куста, спокойно их поедает. Еще больше оказалось следов другого опасного вредителя растений пустыни — песчанки, грызуна, похожего на крупную мышь или крысу песчаного цвета. С этими зверьками человеку придется вести здесь, в пустыне, беспощадную борьбу: это серьезный его враг, препятствующий закреплению песков с помощью растений. Поэтому так важно знать повадки этих зверьков, все особенности их образа жизни.
Галя начала уже первые наблюдения.
Однако на вопрос Павлика, какие же она сделала открытия, девушка ответила, что ничего выдающегося не обнаружила.
— Эх, ты! — снисходительно произнес студент. Лежа на песке, он перелистывал Галин дневник. — Смотри, пожалуйста, полтетради исписала! «В 17.05 в западной стороне пролетела птица — по–видимому, рябок, или, как его еще иногда называют, бульдурук. Возможно, в этом районе где–то вода». Вот как! А мы и не знали… А шум самолета слыхала?
Но оказалось, что Галя никакого шума не слышала. Это было тем более удивительно, что девушка, по ее словам, сидела тихо и все время прислушивалась, не идут ли ее спутники по отряду.
— Проворонила, значит, — презрительно заметил Павлик.
Все так наволновались за день и устали, что после ужина залезли в спальные мешки и тотчас же заснули крепким сном.
ЗАГАДОЧНЫЙ БАРХАН
Первым пробудился Прохор Иванович.
Была глубокая ночь. За тонкими стенками палатки кто–то отбивал дробь на барабане. Ударял он не сильно, но часто, так что барабанный бой сливался временами в сплошной гул.
Минуту Прохор Иванович прислушивался, потом воскликнул:
— Самолет!
И толкнул Павлика в плечо.
Тот сразу поднялся, быстро, словно по тревоге, оделся в темноте палатки и выскочил на свежий, прохладный воздух.
Когда Прохор Иванович, не такой проворный, как юноша, вылез, в свою очередь, из палатки, он различил силуэт Павлика среди серых теней барханов. Подняв лицо кверху, юноша вслушивался в неясный гул, приходящий откуда–то из простора пустыни. Темное, почти черное небо было усыпано крупными звездами, они горели и переливались желтоватыми, голубыми и ярко–белыми огнями, словно праздничная иллюминация.
Гул слышался сначала с одной стороны. Но потом пахнул ветерок, и сразу зарокотало и забарабанило с разных сторон, точно по небу во всю его ширь летела целая эскадра воздушных кораблей. Между тем на темносинем фоне не было видно ни одного силуэта, ни одного движущегося огонька, который говорил бы о летящем самолете.
— Надо подняться на бархан, — сказал Павлик, тщетно в поисках источника шума поворачивавший голову на тонкой шее в разные стороны. — Тут эхо какое–то, что ли… Ничего не поймешь!
Он полез вверх. Его темная фигурка быстро исчезла, слившись с серой поверхностью бархана. И когда Павлик исчез совершенно, Прохор Иванович вдруг услышал в том месте, где должен был находиться студент, какой–то шум, неясное восклицание, вслед за тем кто–то свистнул, — это мог быть и зверек, обитатель пустыни, вышедший на ночную охоту. Но свист, оборвавшись, возник снова, уже ближе, больше не умолкал, а нарастал все сильнее и громче. Прохор Иванович невольно сделал шаг в сторону. Казалось, сверху, с бархана, что–то летело вниз со свистом и грохотом, как лавина.
— Что это, дядя Прохор? — тревожно воскликнул девичий голос. Галя высунула голову из палатки.
Прежде чем Прохор Иванович успел ответить, шум прекратился; последняя нота прозвучала тонко и протяжно, точно ее сыграли на флейте.
На миг воцарилась тишина. Но затем раздался такой шум, как будто где–то очень далеко шли тракторы или автомашины.
— Колонна идет! — догадался дядя Прохор.
Галя выбралась из палатки и стояла рядом, сжимая руку Прохора Ивановича.
