Пойти в политику и вернуться - [91]
Свои планы по проверкам мы составляли самостоятельно, никаких разнарядок сверху я не получал. Могу вспомнить лишь два-три случая, когда президент попросил меня обратить внимание на какую-то определенную организацию. И несколько раз – председатель Госдумы Геннадий Селезнёв.
Путин в текущую в работу Палаты не вмешивался. Тем более не было случая, чтобы он попытался вывести кого-то из-под удара. Иногда, правда, просил быть поаккуратнее с публичностью. Но это было связано с возможными экономическими потерями. Например, в случае с «Алросой». К компании были серьезные вопросы по результатам проверки. Путин при встрече попросил быть посдержаннее: «Давайте, чтобы поменьше шума было, а то мы из рынка вылетим». Я с ним согласился – поставили на материалах гриф «Для служебного пользования». Все-таки наши проверки не должны были бить по экономике.
С президентом в те годы мы встречались довольно часто. Инициатива, как правило, исходила от меня. Когда заканчивалась какая-то интересная проверка, я звонил главе администрации и говорил: есть тема для обсуждения с президентом. Чаще всего речь шла о проверках, связанных с оборонкой. Иногда звонил напрямую – у нас был телефон специальной связи. Договаривались о встрече. Говорили с глазу на глаз, не под камеры.
Бывали редкие ситуации, когда Путин звонил сам и интересовался какой-то проверкой. Иногда это было связано с внешними партнерами – с Украиной, Абхазией, Белоруссией. Я, конечно, проверял не партнеров, а наши бюджетные финансовые потоки, которые поступали в эти страны. Случались и конфликтные ситуации. Так, мы проверяли наши финансовые отношения с Абхазией, по результатам встретился с абхазскими депутатами, сказал, что думал: деньги на ряд объектов вы, дорогие мои, взяли, а ничего не построили. Представители руководства республикой – сразу в Москву жаловаться: «Что это Степашин себе позволяет? Это наши суверенные дела». Ну да, дела ваши – а деньги наши. Президент звонит мне: «Что у тебя там с Абхазией? Какие у тебя проблемы?» Отвечаю: «Не у меня – у них. Воруют». На том, собственно, разговор и закончился, Путин, прощаясь, сказал: «Давай все же поделикатнее».
А через какое-то время предложил мне сменить работу: «Тебе не надоело в Счетной палате? Может, возьмешь на себя взаимоотношения с Грузией, Абхазией и Украиной?» Речь шла, собственно, о том, чем занимался Владислав Сурков, то есть о работе в ранге помощника президента. Я отказался. Не хотелось бросать начатое в Счетной палате. Мы как раз только-только раскрутились.
До президентства Путина и моего назначения председателем Счетная палата особым весом не обладала – так, писали доклады, к которым никто не прислушивался. После того как Путин публично обозначил свою позицию по отношению к этому институту и во главе палаты появился человек с политическим весом, ситуация изменилась. Достаточно почитать мои интервью этого периода, чтобы понять: все проверки Счетной палаты были в центре общественного внимания. Я постоянно общался с журналистами не потому, что любил торговать лицом. Вообще-то это было довольно обременительно. Прикормленных журналистов у меня не было, пресса тогда вела себя независимо, и для меня взаимодействие со СМИ было довольно тяжелой работой. Но они были мне нужны для того, чтобы работа Счетной палаты была действительно прозрачной. Тогда можно было надеяться, что люди будут нам доверять.
Довольно часто по нашим материалам прокуратура и Следственный комитет возбуждали уголовные дела. Но специально к этому я не стремился. Есть основания – возбуждайте. Нет – прекрасно, значит, все можно поправить другими методами. Я специально не раз публично говорил, что мы не прокуратура, не ФСБ, не МВД, мы не правоохранительные органы. Если можно – сами предотвратите преступление, если можно – исправьте, если можно – подскажите. Всех не пересажаешь. Поэтому я этой гонкой не занимался, хотя многие этому удивлялись. Это же так звучно, смачно, вкусно – отчитываться посадками. Никогда этого не понимал. И не хотел, чтобы было, как у президента Белоруссии Александра Лукашенко, у которого Комитет государственного контроля сажает людей налево и направо. Я и в ФСБ, и в МВД не был сторонником бессмысленных репрессий – тем более сопротивлялся такому подходу в Счетной палате.
Меня больше интересовал возврат средств в бюджет. А здесь счет шел на десятки миллиардов рублей, которые мы сохранили. Это и предотвращенные хищения, и неэффективность тех или иных программ и проектов. Во всем мире Счетные палаты работают прежде всего в этом направлении. При мне мы вошли во все ведущие органы, объединяющие подобные учреждения. Три года я возглавлял Европейскую организацию высших органов финансового контроля (ЕВРОСАИ). В нее входят 49 национальных высших органов финансового контроля и Европейская счетная палата. Мы вошли в совет Международной организации высших органов аудита (ИНТОСАИ) в странах ООН. Работали в рамках Азиатской организации высших органов финансового контроля (АЗОСАИ). И российская Счетная палата везде оценивалась как одна из самых продвинутых среди подобных организаций. Полноценная, эффективно работающая европейская модель.
Предлагаем третью книгу, написанную Кондратием Биркиным. В ней рассказывается о людях, волею судеб оказавшихся приближенными к царствовавшим особам русского и западноевропейских дворов XVI–XVIII веков — временщиках, фаворитах и фаворитках, во многом определявших политику государств. Эта книга — о значении любви в истории. ЛЮБОВЬ как сила слабых и слабость сильных, ЛЮБОВЬ как источник добра и вдохновения, и любовь, низводившая монархов с престола, лишавшая их человеческого достоинства, ввергавшая в безумие и позор.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эта книга открывает серию «90-е: личности в истории». Ее автор – государственный советник по правовой политике, вице-премьер и министр российского правительства в 1990-х, депутат парламента четырех созывов, создатель Партии российского единства и согласия, заслуженный юрист России, профессор Сергей Шахрай. Мемуары охватывают не только девяностые – время политического взлета автора, но и многие события, случившиеся до и после этого переломного десятилетия в истории страны. Шахрай-юрист профессионально внимателен к фактам.