Пойти в политику и вернуться - [87]

Думаю, что главной причиной отставки стала моя позиция по отношению к Примакову и Лужкову. Тогда их объявили едва ли не врагами народа. Все страшно боялись, что Примаков выдвинется в президенты и победит на выборах. А такие планы у него действительно были. Березовский пустил в ход все свои возможности, чтобы его скомпрометировать. Стыдно вспоминать, как Сергей Доренко в программе «Время» на Первом канале демонстрировал рентгеновские снимки тазобедренного сустава Примакова. Я в кампании против Примакова и Лужкова не участвовал. Более того, не скрывал своих дружеских отношений с Евгением Максимовичем. А сейчас, спустя двадцать с лишним лет, могу сказать, что, если бы Ельцин мне сказал, что рассматривает меня на пост президента, я бы обошелся без всяких информационных войн и закулисных многоходовок. Мои отношения и с тем и другим позволяли действовать открыто, а договариваться я умел.

ТАК ИЛИ ИНАЧЕ?

Я пробыл на посту премьер-министра 82 дня. И с самого начала видел, что мое назначение на этот пост связано с какими-то сложными закулисными маневрами. До конца их смысла я не понимал, и из-за этого чувствовал себя на новом месте не очень комфортно. Было ясно, что моя позиция как премьера – слабая. Конечно, я мог бы попробовать переиграть своих оппонентов в аппаратных интригах. Но решил плюнуть на них и заняться делом – ситуация в стране была такая, что выяснять, кто какую игру затеял и выстраивать встречные интриги, было бы просто бессовестно.

Не буду врать, после отставки я много раз возвращался к этой ситуации. Правильно ли я поступил? Сначала казалось, что да, правильно. Все-таки многое удалось сделать. Сегодня я думаю иначе. Еще в тот момент, когда началась возня вокруг состава правительства, надо было уходить. Тем более надо было уходить, когда президент недвусмысленно намекнул, что мой статус временный. Я не сделал этого шага – что было ошибкой. Ушел бы сам – не пришлось бы потом выслушивать, что якобы не оправдал чьих-то надежд, не держал удар, показал себя недостаточно твердым. Все эти разговоры, конечно, были просто пиаровской завесой. По сути, меня использовали, чтобы потянуть время и в нужный момент представить стране реального преемника – Владимира Путина. Рассматривал ли я себя в качестве президента? Сначала – нет. Но после первых двух месяцев работы, после успешной поездки на «восьмерку», понял, что это возможно. Команда у меня была. Опыт работы тоже. И амбиций хватало. Я действительно считал, что Россия должна и может быть полноправным членом G8, развиваться как современная европейская страна, где рыночная экономика сочетается с демократией. Как бы пафосно это ни звучало, но это именно тот путь, ради которого мы начинали борьбу за новую Россию в 1990 году. Так или иначе – я постарался бы честно пройти свою часть этого пути.

Выбор и выборы

Не скажу, что уход в отставку дался мне легко. Конечно нет. Крест на себе в 47 лет я ставить не собирался. Но я надеялся после отставки хотя бы немного отдохнуть, два года до этого без отпусков. У меня не получилось.

Начали поступать разные предложения. Буквально сразу после отставки Ельцин, напомню, заговорил о должности секретаря Совета безопасности. Тогда я не раздумывая отказался, но президент это предложение не снял, можно было еще к нему вернуться.

Приехал мой давний товарищ Николай Фёдоров, бывший министр юстиции, тогда президент Чувашии. Борща поели, погуляли, он говорит: «Меня к тебе Волошин послал». – «Чего хочет?» – «Генеральным прокурором тебя». Это было для меня неожиданное предложение. Оказался не готов и отказался. Никаких серьезных причин не было – скорее настроение сыграло свою роль.

Заявился Борис Березовский, хотя и знал мое к нему отношение. Приехал одним из первых после отставки и говорит: «Надо создавать предвыборный блок, идти вперед, губернаторов подтягивать». Вылупил бутылку самого лучшего коньяка. И уехал. У меня есть две версии, объясняющие его суетливость. Первая – он прощупывал ситуацию, вдруг у меня есть интересные планы и можно будет пристроиться. Прискакал на всякий случай. Всегда старался не упускать шанс. Он же одним из первых полетел во Францию к будущему президенту, когда услышал про Путина, а потом всем рассказывал, что Путин – его проект. Другая версия: хотел раскрутить меня на откровенность и потом стукануть – оказать услугу. Но я, конечно, ничем с ним не делился и никаких оценок не раздавал.

С кем я только в этот период не встречался. Но для себя решил, что в чиновники не пойду. Мое дело – политика. Возраст еще позволял. В процессе разговоров с разными людьми возникла, как мне казалось, перспективная идея – объединить в один предвыборный блок Сергея Кириенко и Бориса Немцова от Союза правых сил, Владимира Рыжкова от движения «Наш дом – Россия» и меня. Получился бы такой «Правый центр». Ну сильный же ход! Мы две недели это выстраивали, допили все резервы, которые у меня были. Потом обсудил это с Путиным. Он говорит: «Давай, делайте блок и на выборы. И может быть, если согласишься, станешь спикером Госдумы». Я говорю: «Почему бы и нет…» В тот период мы с Путиным встречались – в том числе у меня на даче. Помню, что еще до взрывов в Москве он пригласил трех бывших премьеров (Примакова, Кириенко и меня), чтобы обсудить ситуацию в Чечне. Говорил, правда, в основном я – все-таки у меня был самый большой опыт.