Пойти в политику и вернуться - [85]

В общем, перед поездкой в Штаты в конце июля у меня были основания пошутить по поводу названия российско-американской комиссии по энергетическому и технологическому сотрудничеству, раньше она называлась «комиссия Гора – Черномырдина». Давая интервью перед отлетом, сказал: «Я доложил президенту о подготовке комиссии «Гор – председатель правительства России». Я не говорю «Гор – Степашин» – так как меняется все очень быстро».

Для меня эта была очень сложная и ответственная поездка. Я выстроил ее так, что по дороге в Штаты проехал через всю страну – получилось почти кругосветное путешествие. Сделал остановки в Екатеринбурге, Барнауле, Владивостоке. И только потом полетел в Сиэтл, а оттуда в Вашингтон. 27 июля были запланированы встречи с президентом Клинтоном и вице-президентом Гором.

Одной из самых серьезных целей моей поездки был поиск инвестиций. Вокруг этого строилась вся программа. Года не прошло после дефолта, и экономическая ситуация в стране оставалась напряженной. В соседнем с Сиэтлом городе Эверетте я выступил на заводе корпорации «Боинг». Поставил вопрос о размораживании кредитной линии в 1 миллиард долларов, предназначенной для российских авиастроителей. Ну и договорился о покупке четырех «Боингов-767». Во время поездки я побывал не только на «Боинге», но и в корпорации «Майкрософт», и в штаб-квартирах крупнейших производителей сельхозтехники – «Джон Дир» и «Кейз».

В Сиэтле встречался с представителями местной управленческой и предпринимательской элиты. Объяснил им, что мы успешно преодолеваем последствия дефолта, выходим из кризиса гораздо быстрее, чем можно было ожидать, и несколько раз подчеркнул, что иностранных инвесторов ожидают хорошие перспективы.

Но главной точкой моей программы был, конечно, Вашингтон. Для начала я встретился в российском посольстве с группой представителей эмиграции. На встречу приехали наши замечательные соотечественники. Среди них – актриса Наталья Андрейченко, художник Михаил Шемякин, скульптор Эрнст Неизвестный, издатель газеты «Новое русское слово» Валерий Вайнберг, президент Американо-Российской торговой палаты в Чикаго Елена Теплицкая, профессор Мэрилендского университета Роальд Сагдеев, глава нью-йоркского дворянского собрания князь Владимир Голицын, епископ Вашингтона, Нью-Йорка и штатов Западного побережья США Василий Родзянко и другие.

На следующий день мы завтракали с Альбертом Гором. Происходило это в Военно-морской обсерватории США, где находится официальная резиденция вице-президента. После обеда встреча возобновилась в рамках межправительственной комиссии и уже на российской территории – в «Блэр-хаусе», резиденции для почетных гостей, где я остановился. Ну а потом отправился в Белый дом, там мы встречались с Биллом Клинтоном. Переговоры были на удивление успешными. Удалось договориться обо всем из того, что планировалось. Мы получили кредиты Эксимбанка США для российской авиапромышленности, обещание снять ряд пошлин на наши товары, и, наконец, нам гарантировали кредиты МВФ на сумму 4,5 миллиарда долларов и кредиты Международного банка реконструкции и развития (МБРР) – около 1 миллиарда долларов до конца года. Плюс серьезно обсудили такую острую проблему, как международное сотрудничество с Ираном и Югославией. Все прошло настолько хорошо, что даже язвительная американская пресса была предельно доброжелательной, хотя я, наверное, допускал какие-то промахи с точки зрения дипломатического протокола. В этом смысле особого опыта у меня не было. Несмотря на это, в Америке я писал себе тезисы сам. То, что мне готовили спичрайтеры, мне совершенно не нравилось – какая-то унылая казенщина. Фактуру мне, конечно, подбрасывали специалисты. По финансам, к примеру, Лившиц. Но это был не собственно текст, а факты и цифры. Много позже я прочитал в воспоминаниях госсекретаря США Строуба Тэлботта, что Клинтон в кулуарах сказал: «Я очень надеюсь, что Ельцин этого парня оставит. Он хорош… Ну и не может же старина Борис менять правительство каждые 20 минут».

В Москву я возвращался в прекрасном, приподнятом настроении, несмотря на один неприятный разговор с Тэлботтом. Он встречал меня у трапа. По дороге из аэропорта я сел не в посольскую, а в его машину, Тэлботт – рядом со мной: «Мы знаем, что вам готовят замену. Может, нужна какая-то поддержка?» Я говорю: «Да какие проблемы? Это наши внутренние дела». Конечно, это было малоприятно, но размышлять тогда об этом было некогда, голова была занята переговорами.

Вернулся в Москву и через несколько дней по иранским делам встречался с премьер-министром Израиля Эхудом Бараком. Мы весь день вели переговоры, а потом он говорит: «Может, пойдем прогуляемся?» Я его сразу понял: у него есть какая-то инсайдерская информация. Вышли в коридорчик, и он мне сказал: «По нашей информации, вас скоро заменят Путиным». Говорю: «Я тоже слышал. Спасибо!»

* * *

Отставка для меня не была неожиданностью. Но должен сказать, что, несмотря на бесконечные слухи о моем шатком положении, я работал так, как считал нужным, не бил себя по рукам, чтобы кому-то понравиться. Я же не мальчик, понимал, что многие мои шаги вызовут раздражение в окружении президента. Понимал и то, что любая информация может быть при желании преподнесена ему так, чтобы подставить меня. Если бы я во все это вникал, то не работал бы, а интриговал. Но это не мое. Не люблю, да и не умею. Знаю, что было несколько историй, которые отразились на отношении ко мне президента.