Пойти в политику и вернуться - [52]

На этом заседании решение о масштабном применении силы в Чечне принято не было. Более того, было подтверждено, что остается шанс на переговоры. У большинства членов Совета безопасности силовой вариант по-прежнему энтузиазма не вызывал, хотя никто не решился твердо сказать «нет».

Обращение Ельцина не дало результата, ситуация оставалась крайне тяжелой. 1 декабря истек срок ультиматума. В тот же день появился Указ президента «О некоторых мерах по укреплению правопорядка на Северном Кавказе». В нем гарантировалось освобождение от уголовной ответственности боевиков, не причастных к тяжким преступлениям против мирных граждан и сложивших оружие до 15 декабря.

5 декабря Грачёв, Ерин, я и руководитель Временного информационного центра Сергей Грызунов вылетели в Моздок.

Обосновались. Грачев с Ериным жили в «пьяном поезде», как его тут называли, – это, конечно, был не поезд, а штабной вагон. Когда Ерин понял, что его здоровья на жизнь в этом вагоне не хватит, ему пригнали отдельный вагон. Мы с Егоровым, который прилетел раньше, жили в бараке – делили одну комнату на двоих. Здесь говорили – «на плотине», такой у нас был позывной. Собака маленькая к нам прибилась. По ночам Николай страшно кашлял, почти задыхался, у него, как потом оказалось, был рак легких.

В начале декабря мы все еще были настроены на переговоры. Но процесс шел трудно. С представителями Дудаева не удавалось даже согласовать место встречи. Попытки договориться не прекращались, но параллельно уже планировалась войсковая операция.

6 декабря Грачёву все же удалось встретиться с Дудаевым. Однако никакого прорыва в переговорах не произошло. Грачёв прямо сказал, что Москва готова к применению войск. Дудаев ответил: «Значит, война».

7 декабря мы вернулись в Москву, чтобы доложить обстановку президенту. В тот же день состоялось еще одно заседание Совета безопасности. Николай Егоров был назначен «главным по Чечне» – полномочным представителем президента по республике в ранге вице-премьера. Егоров был родом с Северного Кавказа, и считалось, что он хорошо понимает местные особенности. Человек он был смелый и жесткий. С момента его назначения Грачёв, Ерин и я находились «под Егоровым».

В промежутке между заседаниями 29 ноября и 7 декабря Ельцин разговаривал с каждым из нас по отдельности. Мне тоже позвонил, я говорю: «Борис Николаевич, да мы не боимся, просто надо подготовиться». Еще Грачёва пытался защитить: «Паша не трус. Но понимаете, это не Афганистан, это же наша страна, наши люди». По разговору я понял, что Ельцину тоже очень не хочется идти на силовой вариант. Ну, не был он главным инициатором, хоть убей. Но он, как и все мы, понимал, что проблему Чечни надо решать.

И вот 7 декабря все проголосовали за ввод войск, кроме министра юстиции Калмыкова. Правда, он сделал это молча, и руку, когда голосовал против, поднял так, что никто не заметил. Ельцин попросил нас всех поставить под решением Совбеза свои подписи. Поставили. После заседания мы сразу же вернулись в Моздок.

Думаю, что даже в этом решении Совета безопасности еще не было трагедии. Если бы мы просто ввели войска и не пошли бы на поспешный штурм Грозного, все могло обойтись, мы бы дожали Дудаева без большой крови. Но события обернулись иначе.

11 декабря президент подписал указ «О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской республики». Тогда же он обратился к гражданам России: «Сегодня, 11 декабря, на территорию Чеченской республики введены подразделения Министерства внутренних дел и Министерства обороны Российской Федерации. Действия правительства вызваны угрозой целостности России, безопасности ее граждан, как в Чечне, так и за ее пределами, возможностью дестабилизации политической и экономической ситуации. Наша цель состоит в том, чтобы найти политическое решение проблемы одного из субъектов Российской Федерации – Чеченской республики, защитить ее граждан от вооруженного экстремизма. Но сейчас мирным переговорам, свободному волеизъявлению чеченского народа препятствует нависшая опасность полномасштабной гражданской войны в Чеченской республике».

11 декабря войска с трех сторон – со стороны Владикавказа, Назрани и Дагестана – вошли в Чечню и двинулись к Грозному. В первые сутки операции все было достаточно спокойно, потерь почти не было, хотя продвижение шло не так быстро, как предполагалось. На территории Ингушетии дорогу нашим военным перекрыли мирные люди. Вообще надо сказать, что президент Ингушетии Руслан Аушев сделал все, чтобы войска не прошли по территории этой республики. Позже такие же ситуации повторились и в Дагестане, и в самой Чечне. Каждый раз это ставило военных в тяжелую ситуацию. Никто толком не знал, что в таких случаях делать. Не давить же мирных людей, не стрелять же? Но ведь и останавливаться нельзя. Задача из нерешаемых. Войска продвигались очень медленно.

Тем временем Дудаев готовился к обороне чеченской столицы – подтягивал вооруженные формирования, перебрасывал технику, минировал промышленные объекты.

Предполагалось, что войска должны окружить Грозный. Взяв город в блокаду, мы бы открыли коридор для мирных горожан и постепенно дожали боевиков. А по горным районам ударили бы авиацией. Такой был план.