Пойти в политику и вернуться - [50]

А через два дня этот указ Верховный Совет РСФСР отменил. Ельцин, кстати, не возражал. Вот такой была первая попытка навести в Чечне порядок.

Конечно, бессилие, которое продемонстрировала Москва, очень вдохновило дудаевцев. Власть полностью перешла в их руки.

С Дудаевым я – уже позже – дважды встречался по поручению Ельцина. Первый раз в Грозном в декабре 1994-го. Я примерно представлял себе, с кем придется иметь дело. Все-таки Дудаев был советский офицер, воевал в Афганистане, по оценкам того же Грачёва, который его давно знал, был человеком смелым и решительным. Но когда мы встретились, я понял, что это уже совсем не тот советский офицер, которого знал Грачёв. Потом оказалось, что в сейфе у него лежит шкатулка, а в ней партийный и комсомольский билеты вместе с портретом Сталина – мы все это нашли, когда в январе взяли президентский дворец. И это при том, что Джохар родился 15 февраля 1944 года – за неделю до сталинской депортации чеченцев. Такая вот каша была в голове. Никакой патологической ненависти к русским у него, конечно, не было. Жена у него Алла – русская, очень его любила, это было видно. Впоследствии мы ей вернули награды Дудаева.

Начиная с осени 91-го, Дудаев стал отстраивать свое государство – и прежде всего армию. Как военный человек, он делал это грамотно. И к осени 1994 года под его командованием находились, по приблизительным оценкам, вооруженные отряды численностью около 15 тысяч человек, десятки самолетов разных типов, более сотни танков, артиллерийские системы, противотанковые средства, даже средства ПВО. Если же говорить об обстановке в республике, то это был просто разгул бандитизма. Русских начали вытеснять, потоки беженцев потянулись в центральные области России. Люди спасались от произвола, никто не хотел жить в страхе.

К лету 94-го едва ли не каждый четверг бандиты захватывали заложников – то автобус, то самолет, то машину. Вооруженные набеги на Ставропольский край стали обычным делом. Сколько это можно было терпеть?

В июле 94-го захватили автобус недалеко от аэропорта Минеральных Вод. Потребовали, чтобы водитель ехал в аэропорт. Выдвинули требования: два вертолета и 15 миллионов долларов. Я как раз был в санатории в Кисловодске. Сразу же выехал в Минводы. Часа через полтора прилетел Анатолий Куликов, тогда заместитель министра внутренних дел. Объявил: «Я назначен старшим». Операция по освобождению была не очень удачной. Тогда от взорванной террористом гранаты погибли четыре женщины-заложницы.

Надо сказать, что довольно быстро в Чечне начала формироваться оппозиция Дудаеву. Это был объективный процесс, к которому федеральная власть на первых порах вообще не имела никакого отношения. Базой оппозиции стали равнинные районы Чечни, довольно плотно заселенные русскими, и настроения тут были принципиально иные, чем в горных районах. Во главе оппозиции встал руководитель администрации Надтеречного района бывший сотрудник милиции Умар Автурханов. В декабре 1993 года в Надтеречном районе был создан Временный совет Чеченской республики, который тут же направил в Москву своих представителей, и в их числе Автурханова. С определенного момента мы стали с ним довольно тесно работать.

* * *

Летом 1994 года обстановка в Чечне резко обострилась. Центром сопротивления режиму Дудаеву стал Надтеречный район. В августе 1994 года я полетел в Моздок. Оттуда вместе с Александром Котенковым, тогда представителем президента в Чечне, и Евгением Савостьяновым, которому я, как своему заму, поручил заниматься Чечней, поехали налаживать отношения с чеченской оппозицией. Психологически это был несложно – мы хорошо понимали друг друга. Что неудивительно – чеченские оппозиционеры были обычными советскими людьми, которых совсем не радовала перспектива жить в независимой Ичкерии при Дудаеве-президенте. К тому моменту оппозиция целиком контролировала Надтеречный район, у нее уже были свои вооруженные отряды. Мы решили сделать ставку на них. Помогли им с оружием. И в сентябре отряды оппозиции зашли в Грозный и практически его взяли. Но удержать не смогли – довольно быстро их оттуда вышибли. Это была заслуга Масхадова, который как отличный военный специалист умел грамотно планировать операции и командовать ими. Получше многих наших генералов, довольно трусливых, как потом оказалось. Если бы не Масхадов, Автурханов разбил бы этих шакалов еще в сентябре 1994 года. Но в военном отношении Масхадов был куда более профессиональным, и оппозиции пришлось отступить в Надтеречный район.

20 ноября на совместном заседании правительства, парламента, совета старейшин и глав администраций районов Дудаеву было рекомендовано созвать Государственный комитет обороны (ГКО) и начать формировать воинские подразделения «для отражения российской агрессии». А уже 22 ноября ГКО стал использовать в своих документах словосочетание «оккупированные чеченские территории», заявив, что российские войска оккупировали часть Надтеречного района.

В этой ситуации мы вместе с чеченской оппозицией предприняли вторую попытку взять Грозный. Это была операция, которая планировалась ФСБ. Президента я проинформировал. Позвонил ему и сказал, что готовим штурм. В детали не посвящал, я вообще в детали никого не посвящал, кроме Грачёва. По мнению Грачёва, оппозиции было «некем и нечем воевать». Так, у Автурханова оказались танки – полное дерьмо. Большая часть машин не на ходу. В танки надо было сажать специалистов, которых у Автурханова тоже не было. Родилась идея привлечь наших, предварительно уволив их из армии. Это были водители-механики, в основном из Кантемировской дивизии. Потом многие меня обвиняли, что якобы в танки посадил необученных мальчишек. Это, конечно, полная ерунда. Были не только рядовые, но и сержанты, и старшины, среди тех, кто согласился сесть в танки, были и чеченцы, которые когда-то отслужили в армии по специальности «водитель-механик». У меня вербовкой занимался начальник управления по борьбе с терроризмом Семёнов. Никто никого не обманывал, наши военные прекрасно понимали, куда именно их отправляют.