Пойти в политику и вернуться - [38]

В конце 1991 года Ельцин поручил проводить экономические реформы команде молодых экономистов под руководством Егора Гайдара. Президент сам возглавил правительство, а Гайдара назначил вице-премьером. У реформ было два ключевых момента – либерализация цен и приватизация государственной собственности. И то и другое, как ни странно, напрямую коснулось моей работы в новой должности. Теоретически я предполагал, что реформы не могут быть легкими, но они оказались куда более болезненными для страны, чем можно было представить. Все делалось с колес, а потому издержки были очень высокими. Я и тогда, и сейчас считаю, что Гайдар не заслужил того шквала критики, который на него обрушился. Он в той тяжелой ситуации делал все, что мог. Вообще Егор был смелым и порядочным человеком. Не все понимали, что он очень глубоко переживает происходящее в стране. Так было в начале 90-х, так было и после его отставки и ухода из Думы, когда он наблюдал за событиями уже немного со стороны. Я сохранил с ним теплые отношения до его неожиданно ранней смерти.

Когда были отпущены на свободу цены, инфляция зашкаливала. Продукты довольно быстро заполнили пустые полки, но купить их было не на что. Люди буквально голодали. Главной задачей было доставить в город дешевую еду – как угодно и за счет чего угодно. И конечно, не дать криминалу на этом наживаться.

Я находился в постоянном контакте с директорами крупнейших ленинградских предприятий. Нам удалось их поддержать, хотя уже тогда многие из моих друзей-демократов призывали к войне с «красными директорами». Но я-то видел, как эти «красные директора» всеми своими силами и возможностями поддерживали город – сохраняли рабочие места, не останавливали производство, кормили людей. Там было много знаменитых фамилий – и Хижа, и Турчак, и Клебанов, и Семененко. Если бы мы их в тот момент лишились, это было бы ударом по городу. К счастью, этого не произошло. И я рад, что мы с Собчаком здесь оказались единомышленниками.

О том, как и чем накормить людей, приходилось думать всем – власти, директорам предприятий, ректорам вузов, главным врачам… И мне, как начальнику управления безопасности, тоже. К этому времени у «конторы» не было никаких привилегий. Только очень скромные зарплаты, которых хватало максимум на неделю. Как прокормить семьи? Договаривался с пригородными совхозами, чтобы они напрямую продавали нам продовольствие.

Конечно, были у нас и свои, специфические задачи. Оборонным предприятиям, а их в Ленинграде было много, пришлось помогать в организации безопасности. Все старые инструкции рухнули – зато появились толпы людей, готовых за три копейки продать государственные секреты, покупателей тоже хватало. Так что контрразведка занималась своим прямым делом. В Ленинграде мы не позволили иностранным спецслужбам залезть туда, куда не положено, а работали они тогда просто внаглую.

В ситуации кризиса, а честнее сказать, просто обвала активизировался криминал. Начался захват собственности бандитскими кланами.

В Ленинграде было на что положить глаз. То же Балтийское пароходство, предприятия оборонного комплекса – Балтийский и Кировский заводы, «Ленинец», и это, конечно, не весь список. В книге питерского журналиста Андрея Константинова «Бандитский Петербург» это все достаточно точно и подробно описано.

Особо надо сказать о том, как складывались в этот период мои отношения с Анатолием Собчаком. Обычно мы проводили совместные совещания раз в неделю. Но стало очевидно, что этого недостаточно. Мне казалось, что Анатолий Александрович не слишком вникает в мои докладные записки. Кроме того, были проблемы, о которых не стоило говорить при большом скоплении людей. И тогда мы договорились с Собчаком о субботних прогулках вдоль залива. Собчак надевал кепку, темные очки, чтобы его не узнавали. Это было, конечно, смешно, первый мэр Ленинграда был так популярен, что никакой маскарад не помогал. Но мы ходили по немноголюдным местам и довольно спокойно обсуждали все, что требовалось. Мне было важно, чтобы у Анатолия Александровича была самая полная информация о том, что происходит в городе.

В какой-то момент Собчак познакомил меня с вице-мэром Владимиром Путиным. Подробностей нашей первой встречи не помню – ну познакомил и познакомил. Потом фамилия Путина всплыла в связи с так называемым докладом Салье. Марина Евгеньевна Салье была не только народным депутатом России, но и одним из самых ярких депутатов Ленсовета, лидером радикальных демократов. В докладе, который подготовила комиссия под ее руководством, депутаты обвиняли вице-мэра Путина в том, что он, организуя импорт продуктов по бартеру, опирался на фирмы, у которых не было необходимых лицензий. При этом ресурсы из госрезерва, которые фигурировали в бартерных сделках, были якобы значительно дороже продуктов. У меня были хорошие отношения с Салье, она написала мне письмо с просьбой проверить через своих сотрудников факты, изложенные в докладе. Я поручил это Николаю Патрушеву – он к тому времени уже возглавлял департамент экономической безопасности. Я, конечно, знал, что когда-то вице-мэр служил в ленинградском КГБ, но конфликта интересов тут быть не могло. Скорее наоборот. Путин по сути выбрал другую сторону, став вице-мэром при демократическом мэре города. Надо сказать, что никто на меня не давил – Собчак вообще отнесся к обвинениям Салье довольно легкомысленно, он чувствовал себя властителем дум, а тут какие-то мелочные придирки. Патрушев внимательно изучил все материалы и подготовил справку – подробностей не помню, но было очевидно, что никакой корысти, тем более коррупции нет, есть понятная неразбериха и мелкие нарушения, неизбежные в ситуации хаоса. Я позвонил Салье, пригласил ее к себе и познакомил с нашими выводами. Надо сказать, что Марина Евгеньевна восприняла это совершенно спокойно, и мы больше к этому никогда не возвращались. Думаю, что этот доклад был следствием политической борьбы, которую депутаты Ленсовета вели с Собчаком и которая в конце концов оказалась разрушительной для городской власти. Официально доклад Салье проверяла и прокуратура, и ее выводы совпали с нашими.