Поймай судьбу за хвост! - [60]

— Тихо, малыш, тихо, — успокаивал меня Ракеш, пока я, пылая от стыда, пытался сползти обратно. И, словно подкрепляя свои слова, лизнул меня прямо в нос.

Я замер, глупо уставившись на тирана и деспота… а он сделал это снова! Теперь пострадала не только розовая пуговка, но и щеки, и лоб, и уши. Подобные ласки обычно свойственны близким членам семьи и влюбленным, так почему… он вылизывает мне мордочку?!

Ракеш все продолжал, оторвавшись лишь на то, чтобы взять в лапу мягкую губку — когда он начал осторожно обтирать мое тело, к нежным ласкам добавилась еще одна.

— Ай! — спину, ровно между лопаток, больно защипало.

— Прости.

Я автоматически завел лапу наверх и пощупал саднящую область, стремясь определить масштабы ущерба. Под чувствительной кожей подушечек скользнули три глубокие полоски наискосок… Что? Кажется, я ошибся… мне пришлось снова потереть уже пощипывающее место. Что?!

«Быть не может!» — распахнув глаза от шока, я вытаращился на Ракеша. А он лишь сжал губы в тонкую полоску и пожал плечами.

Ракеш оставил на мне метку! Настоящую метку, утверждающую, что я его сексуальный партнер и никто другой не имеет права тянуть ко мне лапу. Никто и никогда… нет, я все-таки, в чем-то ошибся.

— Мне это кажется? — тихо промяукал я, пряча взгляд.

— Нет, — ответил Старший и его лапа случайно скользнула под хвост. Я выгнул спину и поморщился.

В дверь негромко постучали.

— Войдите, — громко выкрикнул Ракеш, и я чуть не встал на дыбы, отчаянно пытаясь подобрать майку с пола. Я тянулся самыми коготками, но так и не достал.

— Просто вытрись и подожди, — скомандовал уже выбравшийся из воды Ракеш, пока оборачивал полотенце вокруг бедер.

Мою майку он зачем-то унес с собой.

Мне оставалось тщательно вытереться, прыгая у закрытой двери и стараясь расслышать, что происходит снаружи. Ракеш разговаривал с кем-то, но с кем, мне так и не удалось понять.

— Пойдем, — сказал Старший, когда дверь вдруг распахнулась, я обернулся полотенцем — к счастью, достаточно длинным, — потуже и осторожно высунул нос наружу.

В комнате присутствовал незнакомый кот. Белый халат, очки и чемоданчик, раскрытый на тумбе и занявший все внимание медика. Ой! Ракеш подтолкнул меня в спину и сдернул полотенце. Взвизгнув, я кинулся обратно, но был перехвачен сильной лапой, вздернут в воздух и бесцеремонно, но аккуратно доставлен на кровать.

— Тихо, — прикрикнул Старший, уложив меня на живот. — Доктор посмотрит и все. Ничего страшного.

Вот когда тебя так успокаивают, становится еще страшнее.

При постороннем я не знал, что сказать. Хотелось накричать на Ракеша, обидеться… за все: за вчерашнюю ночь, за нестерпимо нежное утро — такое, о котором я всегда мечтал, и если бы не его раскаяние, так бы никогда и не узнал, как может вести себя бенгал; а теперь еще и за это!

Но когда мне отогнули хвост самым беспардонным образом, я наконец не выдержал и зашипел.

— Уймите котенка, голубчик, — сказал пожилой абисс глубоким низким голосом, Ракеш тут же прижал меня к кровати. — Что ж вы так неосторожно-то, — поцокал он языком и я прислушался, жалея что не могу заглянуть в лицо бенгалу.

Надо мной что-то защелкало, раздраженного ануса коснулись чужие пальцы, я снова забился, но подлый Старший держал крепко. Пальцы исчезли, сзади обожгло холодом и я мурлыкнул от облегчения, не удержавшись.

— Так-то лучше.

Ой, Божественная, как же стыдно! Пришлось на всякий случай зажать рот руками.

Спину тоже чем-то намазали.

— Слишком глубокая метка для сфинкса, — снова пожурил бенгала доктор.

На сердце немного потеплело.

Мне понравилось, что хоть кто-то смог сказать Ракешу, что он в чем-то был не прав, а еще… еще я убедился, что на мне действительно была метка. Метка, оставленная Старшим. Моим Старшим. Настроение немного улучшилось.

Меня укрыли одеялом до самых ушей и Ракеш отправился провожать доктора.

— Ты голоден? — спросил он после минуты тишины.

— Нет.

Мы снова замолчали. Несмотря на легкий дискомфорт, трудно было улежать на месте. Хотелось поговорить, выяснить, что означает метка. Вернее, я конечно знаю, что она означает, но почему Ракеш поставил ее мне… разве я так ему симпатичен?

Внезапная догадка выбила из-под ног крохотный островок почвы.

— Ракеш, — неожиданная решимость переполнила душу. — Ты оставил метку, потому что был пьян?

Скрипнули полы — кот приблизился, матрац прогнулся под чужим весом. Старший молчал.

Не в силах сносить тяжесть, я обернулся к нему, заглядывая в глаза.

— Значит, я прав?

Обреченность сжала горло. Поставить вечную метку по ошибке…

— Я был пьян, — ответил Старший и схватил меня за край уха. — Но метку оставил намеренно.

Он не врет — все, о чем я мог думать в этот момент. Он не врет — окаменевшее сердце забилось.

— Таг, я помню, что обещал не трогать тебя, но… ты мне нравишься, — слова давались Ракешу с трудом, это отчетливо читалось по его напряженному лицу. — Я не спросил тебя, нужна ли тебе эта метка, но…

И неуверенный взгляд в мою сторону… Неужели Ракеш не такой самовлюбленный и самоуверенный болван, каким казался со стороны… я не верил ни своим глазам, ни ушам.

— …но сделанного не воротишь и…

— Ты жалеешь? — Язык мой — враг мой.