Я пошла быстрее, чтобы проверить, не хрупнет ли в кустах ветка. Потому-то я и увеличила скорость, ведь тот, кто следит за мной, тоже должен будет подстроиться под меня. Но все было тихо.
— Я когда-нибудь сойду с ума от паранойи, — поежившись, сама себе попеняла я. Ну и денек! Столько всего за сегодня приключилось, а день еще не закончился. Надеюсь, меня сейчас незаметно не заколдуют прямо из кустов, иначе это будет конец.
Умывшись ледяной родниковой водой, я устроилась на плоском камне, что лежал у ручья, и пустила поисковое заклинание. Ярко-желтый, видимый только мне шарик вернулся обратно, обойдя круг диаметром с полверсты. Заклинание исправно показало, что недалеко от меня сидят три человека — мои спутники. На другой результат я и не рассчитывала. Паранойя паранойей, но за нами сегодня кто-то следит. Причем следит по непонятной причине. Ну кроме той, что меня надо доставить в Песчаную заставу. Но и отсюда можно выявить выгоду: с нами, точнее со мной ничего не случится, потому что наблюдатель просто не даст меня в обиду. Но кто же этот загадочный человек, что так упорно меня желает? Да и тут версии раздваиваются: с одной стороны, я могла чем-то насолить ему в прошлой жизни, и он захотел отомстить (а таких людей немало), а с другой — он прознал,
что я королева. Это уже может обернуться большими проблемами. Хотя оба варианта, пожалуй, одинаково проблематичны. Ладно, подумала я, вставая с камня и отряхиваясь, дойдем до дракона — решим, что делать. Он поможет, он же волшебное существо, хайн его забери.
Ближе к полуночи Тень и Марэль, наговорившись вдоволь с некромантом, отправились спать. Я же осталась у костра, отрешенно медитируя на пламя. Как известно, человек мог бесконечно смотреть на три вещи: на огонь, на воду и на чужую работу. Огонь мне нравился — он переливался разными оттенками, начиная красным и оканчивая желтым. Дарисс тоже спать не торопился, кроша какую-то траву в котел с закипающей водой. Он был настолько сосредоточен подсчитыванием, кажется, пропорций, что не замечал даже комара, присосавшегося к его щеке. Поприбедняться, что ли, что рука разболелась? А то сидит и не обращает внимания… Нет, нельзя, я же обещала себе — никаких жалоб на самочувствие.
— Эх, — горько вздохнула я.
— Чего вздыхаешь? — тут же откликнулся некромант. Уж не ждал ли и он повода заговорить? А если и так, то уместно ли мне первой было начинать разговор?
— Не знаю, домой хочу, — призналась я. Да, верно, хочу во дворец. Соскучилась по работе, так сказать.
— А домой вернешься, опять пойдешь на работу и будешь проклинать ее, — проницательно заметил Дар, усмехнувшись.
— Да нет, — отмахнулась я из чистого упрямства. — Давно пора на работу, а то совсем уже обнаглела, почти неделю прогуляла.
— А где ты работаешь? — поинтересовался некромант.
— Во дворце, — поколебавшись, ответила я. Ну, часть правды вряд ли испортит и так более чем сомнительные взаимоотношения.
— Говорят, королева кошмарная баба, — помолчав, вдруг выпалил Дар. — Я никогда не был у нее на приеме и надеюсь, что не попаду туда никогда, но… Я опешила от такого поворота разговора. Обсуждать свою персону с человеком, который нелестно об оной отзывается, да еще и так, будто меня это совсем не задевает, я не могла.
— Раз страна не бедствует, значит, не такая уж и кошмарная, разве нет?
Справляется же со всем этим. А как она это делает не так уж и важно, — неуверенно проговорила я. Я не знала, к чему он завел этот разговор, но продолжать беседу на эту тему явно не хотела. А вдруг он меня пытается подловить на чем-то? Да и обсуждать свою жизнь, точнее монотонное существование, было нестерпимо скучно. Я не из тех людей, что любят копаться в себе, но этот разговор грозит мне именно этим. Точнее осознанием того, что мне это все опостылело, хуже горькой редьки. Признаться себе будет сложно, пусть и на задворках сознания предательские мыслишки все же вьются. А признать это в слух, да еще и как будто со стороны стороннего наблюдателя — вдвойне. Нет, совсем не хочу продолжать этот разговор.
— Видел ее однажды…
— Где это ты ее видел? — перебила его я.
— На празднике Первого снега. Он единственный раз всего праздновался…
— Я помню, — снова перебила я его. Пытаясь возродить старые традиции страны, отмененные моей матушкой, я попробовала «воскресить» такие праздники как Веснянка — праздник, означающий приход весны, — Первого снега и праздник окончания полевых работ.
Но не сложилось — какой-то ретивый заговорщик попытался сагитировать толпу на мятеж. Конечно, попытка была похвальной, но задавлена на корню моей личной охраной. После этого я, презираемая Советом Министров, оставила попытки возрождения традиций, поведши себя, как обиженный ребенок. Не хотят, так не хотят.
— Ну вот, там я ее и видел, — подвел итог некромант.
— Тогда день не задался с самого утра, — хмыкнула я. — Все же тяжело быть королевой. Я сорвала травинку, пожевала стебель, сплюнула и попросила:
— Расскажи мне что-нибудь.
— Что? У тебя такая богатая биография, что я и не знаю, о чем тебе поведать, — улыбнулся он. Нет, на него невозможно злиться, даже если очень хочется.
