Повседневная жизнь языческой Руси - [61]

Существовал еще целый ряд ремесел, практически ушедших в небытие. Среди них вощение — выбивание воска из ячеек в пчелиных сотах. Воск, получаемый при вощении, был очень востребован в хозяйстве, а вощеник (воскобойник) — весьма распространенной профессией. В специальных вощечнях пудами изготавливали воск высокого качества («белый») и низкого качества. Белый воск шел на изготовление свечей, вощаниц (небольших сосудов, где обычно хранилась «святая вода»). Простой воск шел на пропитку тканей (бязи, полотна), которые назывались «вощанками».

Еще одна специальность, малоизвестная ныне, — войлочник, изготавливавший войлок из воловьей и коровьей шерсти. Из войлока шили шапки и сапоги, делали ковры и коврики разных размеров. В «Домострое» XVI века давался совет прополаскивать время от времени войлоки, положенные у входа в сени.

Были еще крашенники, красящие холсты; кружальщики — мастера, делающие кружала из досок для выкладывания каменных сводов; замочники, изготовлявшие замки; золяники, очищавшие золой кожи и полотно; кучевозы — перевозчики сена; воштари — возчики, упоминаемые в исторических источниках чаще всего в связи с перевозкой бревен, леса, но, конечно же, их использовали значительно шире, при перевозке любых грузов. А также множество еще ушедших в небытие ремесленников, специализирующихся на тех или иных видах трудовой деятельности, которых обобщенно называли на Руси «деляры».

Любопытно, что какого бы ремесленника мы ни взяли, по народным русским представлениям, перед нами почти обязательно является… пьяница. И его пьянство было неспроста; запивал он обычно от осознаваемой своей приближенности к нечистой силе, от нерасторжимой связи с чертями, дьяволом, ведьмами, колдунами и прочей нечистью. В XVII веке ходила в рукописных списках «Притча о хмеле», в которой о мастеровых людях говорилось следующее: «Аще которой мастеровой человек учнет меня (хмельного пития. — Л. Ч.) держатца, аз бо сотворю его ленива, и руки его станут дрожать, и делать ничего не восхощет»[182].

«Тонко прясть, ловко шить…»

Прядение, ткачество и шитье считались не ремеслом, а умением, которым должна обладать каждая женщина. Ведь купить готовую ткань или одежду было ох как сложно! Всё приходилось делать самим домохозяйкам: сначала напрясть пряжу, затем намотать нитки на мотовило, провести снование, навивание основы на кросна, из полученных ниток соткать на деревянном ткацком станке полотно, из которого потом раскроить рубахи, юбки, штаны и другие предметы одежды и сшить их руками, а затем еще и украсить вышивкой-оберегом. Поэтому когда в семье рождалась девочка, то пуповину ей перерезали на прялке или веретене, чтобы предопределить ее развитие в нужном направлении. Умение «тонко прясть и ловко шить» включалось в пожелания всем девушкам, мечтающим выйти замуж. Но начинать учиться сему мастерству следовало уже в детстве, наблюдая, как матери и старшие сестры прядут и поют песни под жужжание веретена, как они проводят снование, ткут полотно и только после этого кроят одежду и шьют ее. Вытянув свою первую нитку, девочки бросали ее в огонь, приговаривая: «Печь, перепечь, научи меня прясть по-тоненькому, по-ловенькому»[183]. Девочки часто учились прясть на так называемых «супрядках», то есть совместных прядениях группы женщин и девушек, широко распространенных у всех славянских народов. Здесь девочка не только училась прясть, но и узнавала народные сказки, былички, песни. В Пермском крае супрядки устраивали как обряд приема молодоженов в сообщество женатых; для этого женщины целый день пряли и шили в доме молодоженов, а уходя вечером, хлестали веником хозяйку.

Прядение — это самое распространенное занятие женской половины древнерусского общества. Летописец Нестор писал о «добрых женах»: «…руце свои простирает на полезная, локти своя устремляет на вретено…»[184] Изготовление пряжи часто сравнивали с созданием полотна жизни, нитей судьбы, доли человека, а проталкивание челнока в зев при тканье наводило на эротические ассоциации. Покровительницей прядения (наряду со всем женским хозяйством) считалась Мокошь, которую, согласно записям этнографов XIX столетия, особо почитали в Новгородской и Вологодской губерниях, а также на Пинеге. Увеличение пряжи, так же как и спутывание нитей, приписывали домовому или домовой бабе, «запечельнице» (в Онежском крае), «суседке» (в Томской области), «маре» или «марухе» (в Олонецком крае), кикиморам, русалкам, шутихам и другим подобным женским мифологическим персонажам. Их прядение совершалось в ночное неурочное время и могло привести к весьма печальным последствиям вплоть до смерти кого-то из домочадцев. Поэтому пряжу нельзя было бросать где попало, оставлять на ночь в бане и т. п. На Святках в Костромской губернии существовала традиция изображать, как старуха-кикимора в рваной одежде прядет, сидя на полатях, девушки хватают ее за ноги, а она бьет их палкой. Сюжет этот возник из языческого в своей основе представления о том, что прядение, связанное с кручением и верчением, может плохо повлиять на все живое, а посему имеет ряд запретов.