Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина - [19]

.)

В красном углу висели три иконы: образ Пресвятой Богородицы на холсте в позолоченной раме и два других образа в серебряных окладах. Перед ними теплилась медная позолоченная лампада. С левой стороны весь угол занимала изразцовая печь, в которой потрескивали дрова. На одной стене висело большое настенное зеркало, а у другой находились застекленные шкафы, в которых, как и в секретарской, стояли сборники законов[118].

В судейской было три окна, которые выходили на восточную сторону. Несмотря на находившиеся рядом острожки почти четырехметровой высоты, со второго этажа можно было увидеть оживленную Москворецкую улицу, по всей длине которой вытянулся длинный ряд каменных купеческих лавок, и Зарядье.

Между тем правивший секретарскую должность Сергей Попов продолжал чтение протокола допроса Ваньки Каина: «…A других товарыщей как зовут, не упомнит, и каких они чинов, не знает, только в лицо признать может. И с ними, будучи в Москве и в прочих городах, мошенничал денно и ночно: будучи в церквах и в разных местах, у господ, и у приказных людей, и у купцов, и всякого звания у людей вынимал из карманов деньги, платки шелковые, часы, ножи и табакерки. Да на Макарьевской ярмарке он, Иван, с вышеписанными товарищами был в четыре пойма^{14}, да в городе Тихвине один поем, в городе ж Кашине один поем, да в городе Устюжине один поем, да в городе Гороховце один поем, в городе Вязниках один поем, да в городе Нижнем один поем, в городе Володимере один поем, у Троицы Сергиева монастыря в пять поимов, да в городе Дмитрове в два пойма. И в тех городех он, Иван, мошенничал же: вынимал у купецких людей из карманов кошелки с деньгами и платки шелковые и ножи и продавал в тех городах разным людям… А ныне он, Иван, мошенничать перестал и воровать не будет, а товарищи ево и по ныне воруют и в разных домех крадут пожитки, которых он, Иван, всех укажет. А которых имян он, Иван, не знает, и тех в лицо знает и укажет. В сем роспросе он, Иван, сказал сущую правду».

Когда «роспрос» был зачитан, между Каином и судьями состоялся разговор, после которого Попов на обороте «роспроса» написал: «Означенному Ивану Каину пред присутствующими чтен, и он, Каин, утвердился на сем роспросе»[119].

Часовой вывел Каина и отдал под караул, а Попов остался для получения от судей устных распоряжений по этому делу. Когда он спустился вниз, в канцелярские помещения, копиист под его диктовку составил следующий документ:

«По указу Ее Императорского Величества Сыскного приказа протоколисту Петру Донскому.

Инструкция, по которой чинить вам по ниже следующим пунктам:

1. Понеже сего декабря 28 дня Иван Каинов в Сыскном приказе Ее Императорскому Величеству в воровствах своих принес извинение, и при том объявил таких же воров, где может он сыскать.

2. И для указывания оных воров послан с тобою оной Каин.

3. И где оной Каинов покажет означенных воров, живущих где в покоях, кроме знатных господских домов, по тому его показанию забрать всех.

4. А ежели он, Каинов, будет вам показывать на оные господские дома, то тех домов управителям: учинить вам по сей инструкции.

5. Кто по тому ево объявлению и показыванию взят будет, тех всех объявить при доезде своем в Сыскном приказе. А будучи при том взятье означенных воров, обид и разорения не чинить под опасением штрафа — вам по Генеральному регламенту, а солдатом по Военному артикулу»[120].

После подписания этой инструкции секретарем Сергеем Поповым она была внесена в книгу исходящих бумаг и протоколист Петр Донской расписался в ее получении.

28 декабря 1741 года: ночь

Возглавить первую операцию по сыску «товарищей» Каина поручили протоколисту Петру Донскому. Это был матерый 37-летний подьячий, уже не первый десяток лет занимавшийся расследованием уголовных дел. Он начал свою канцелярскую службу в 1714 году в десятилетнем возрасте в Приказе земских дел. В 1719 году молодой копиист был переведен в Московский надворный суд, где повышен до подканцеляриста. В 1727-м его перевели в Московскую губернскую канцелярию и за прилежное расследование уголовных дел сделали канцеляристом. Когда в середине 1730 года уголовные дела передавали из Московской губернской канцелярии в учреждавшийся Сыскной приказ, туда вместе с прочими чиновниками перевели и Петра Донского. 26-летний чиновник к тому времени уже имел 16 лет стажа канцелярской службы, в том числе большой опыт работы с уголовными делами. Поэтому в Сыскном приказе его быстро назначили править должность протоколиста, а в феврале 1736 года из Сыскного приказа в Московскую сенатскую контору было подано доношение с просьбой повысить Донского до секретаря, поскольку он «к розыскным делам заобычный и секретарем быть достоин». Но этого назначения он дождался лишь в 1746 году.

У Петра Донского было три сына. В 1741 году старшему сыну, Алексею, исполнилось 14 лет, среднему, Петру, — семь, а младшему, Сергею, — пять. Всех их, конечно, также ждала служба в государственных учреждениях. В 1754 году Алексей уже был секретарем в Раскольнической конторе, а Петр и Сергей копиистами, один в Правительствующем сенате, а другой в Соляной конторе. Алексей Донской впоследствии дослужился до надворного советника и выдал свою дочь Елизавету за тульского помещика прапорщика Алексея Андреевича Хомякова, родственника известного философа-славянофила А. С. Хомякова. Однако брак оказался несчастливым: в 1781 году прапорщик Хомяков убил свою жену