Повседневная жизнь средневековой Москвы - [129]
Образцом благочестивого москвича был царь Алексей Михайлович, начинавший свой день в четыре часа утра с молитвы в «крестовой», продолжавшейся четверть часа. Государь слушал поучение, которое читал один из «крестовых дьяков», а после этого вместе с царицей направлялся в одну из дворцовых церквей стоять заутреню, а иногда и раннюю обедню. Выйдя из церкви, в «передней» царь здоровался с боярами и другими служилыми людьми, явившимися «челом ударить государю» и «видеть государевы очи». Затем он в сопровождении бояр и придворных вновь отправлялся в церковь — на этот раз на позднюю обедню, а выходил из храма уже в одиннадцатом часу утра по нашему счету времени. Во время обедни государь начинал заниматься делами — читал доклады, разговаривал о делах, отдавал приказания. После службы Алексей Михайлович направлялся в «комнату», где приступал к решению государственных вопросов. Таким образом, каждое утро царь не менее пяти часов проводил в молитве и на богослужении, при этом ничего не ел и не пил. Лейб-медик царя С. Коллинс особо отмечает его богомольность: «Он всегда во время богослужения бывает в церкви, когда здоров, а когда болен, служение происходит в его комнате; в пост он посещает всенощные, стоит по пяти или шести часов сряду, кладет иногда по тысяче земных поклонов, а в большие праздники по полутора тысяч»>{549}.
Конечно, большинство москвичей были не столь благочестивы, как царь, ощущавший на себе ответственность перед Господом за всех православных христиан. Прочитав утреннюю молитву, горожанин принимался за дела. Богатый хозяин обсуждал с женой или ключником домашние заботы, как то советовал всё тот же «Домострой»: «…И после пения мужу с женою советовати о устроении домовнем, на ком что положено, и кому которое дело приказано ведати, и тому наказати, что коли устроити, ести и пити про гость или про себя или ключник по государеву наказу прикажет что купити на обиход, и купив что принесет, то сметити…»>{550}Простые горожане, не имевшие ни ключника, ни слуг, разбирались поутру со своим хозяйством сами — надо было позаботиться о скотине, разжечь печь, натаскать воды. Что-то хозяин мог переложить на плечи жены и детей, о чем-то должен был позаботиться лично.
Решив домашние дела, москвичи приступали к дворцовой или приказной службе, торговой или ремесленной деятельности. Самые благочестивые с утра отправлялись в церковь — слушать заутреню (она начиналась еще перед восходом) и первый час. Вскоре открывались городские ворота и закипала жизнь на московских торгах. В половине восьмого начинали службу дьяки и подьячие московских приказов. После многочасовых молитв и посещения богослужения приступал к решению текущих дел и сам царь: принимал в «комнате» бояр и приказных людей, разбирал доклады руководителей приказов, выносил решения по челобитным. Активная жизнь города продолжалась до полудня (по нашему счету времени), когда москвичи садились обедать. Это негласное правило не касалось только монастырской братии, жившей в своем ритме. В монастырях время трапезы определялось богослужением — чем значительнее был праздник и продолжительнее церковные службы, тем раньше начиналась трапеза. В Новоспасском монастыре в воскресные дни и в великие праздники садились за нее около десяти утра (по старомосковскому времени — в три часа дня), поскольку в эти дни был разрешен ужин. В субботу трапеза начиналась в 12 часов, в великие праздники — около часа дня, а в постные дни и в малые праздники, когда пишу принимали раз в день, трапезу устраивали в середине дня — около четырех часов или позже>{551}.
После обеда москвичи отправлялись два-три часа поспать. Эта традиция восходила к древним временам. Владимир Мономах писал о ней как об общепринятом правиле: «Спанье есть от Бога присужено полудне. От чина бо почивает и зверь, и птици, и человеци». Как видим, князь-писатель не только освящал обычай полуденного сна ссылкой на Божественное установление, но и почему-то распространял его на всю живую природу. Обычай поспать после обеда был повсеместно распространен на Руси и свято соблюдался, что иногда приводило к печальным последствиям. Например, в 1410 году татары «приидоша к Володимерю лесом безвестно из-за реки Клязьмы, людем в полдень спящим, а града тогда не было, а наместника Юрья Васильевича Щокы не было в граде»>{552}. В результате татары сожгли и разграбили город, перебили и взяли в плен его жителей.
Послеобеденный сон стал в Средние века настолько важной частью русского быта, что ассоциировался с национальной самобытностью и православной исключительностью. Весьма информированный Конрад Буссов писал, что Лжедмитрий I «не отдыхал после обеда, как это делали прежние цари и как это вообще принято у русских», что, помимо всего прочего, вызывало недоумение москвичей и «послужило причиной больших подозрений и сомнений относительно их нового царя». Царь Алексей Михайлович, напротив, прилежно соблюдал обычай послеобеденного сна, а затем вновь отправлялся в церковь к вечерне, которая служилась в дворцовых церквях раньше, чем в монастырях. «После вечерни, — пишет И.Е. Забелин, — иногда также слушались дела или собиралась Дума. Но обыкновенно всё время после вечерни и до вечернего кушанья, или ужина, государь проводил уже в семействе или с самыми близкими людьми»
