Повести - [41]

— Теперь ты, Гриша, помолчи, меня послушай! Начали мы разговор в шутку, а кончать его нужно серьезно. И я тебе прямо скажу, — повел подбородком Иван. — Ты должен будешь перейти в контору, как ты сам называешь отдел эксплуатации. Должен, — повторил он, видя недоумение на лице Корсакова. — Пересядешь или не пересядешь ты в кабину экскаватора — это дело будущего. А порядок на автобазе нужно наводить уже сейчас. На твоей бирже, о которой ты говорил, как раз нашей работе полцены и ни копейкой больше. А нужна красная цена! Кто ее выторговывать будет? Сами же мы! Ты старое начальство на автобазе застал?

— Если и застал, не помню, — неохотно отозвался Григорий.

— А я и застал, и помню, — в голосе Ивана зазвучала злость. — И мне этот купеческий разгул с машинами вместо рысистых троек и сейчас еще в горле стоит! Хотя и погнали всех этих купчиков поганой метлой...

— А о новом «хозяине» ты что скажешь? — перебил Голованова Григорий.

— О нем пока ничего не могу сказать, — пожал плечами Иван. — Видел мельком раза два-три, разговаривать и того меньше приходилось. Вот и все знакомство. Да что говорить о нем? Сам о себе расскажет. Разговор сейчас о тебе идет, Гриша. Подумай — и решай! А сейчас пошли! — решительно поднялся Иван и зашагал к машине.

Григорий последовал за ним.

С тех пор как в недолго пустовавшем кабинете водворился новый хозяин, дверь в приемную почти не закрывалась. И у всех был один и тот же вопрос: как «новый»? А что им могла сказать секретарь? Что он «молчалив, седой, среднего роста, в очках и страшно вежливо разговаривает. Не в пример прежним директорам...»

Но ведь директор — не девушка на выданье, и описание его внешности никому не нужно. Всех интересовало другое: куда и как он поведет дело? Будет тянуть линию своего предшественника или новая метла начнет мести по-новому?

Из четырехсот с лишним человек, работавших на автобазе, были такие, что исколесили всю страну: «крутили баранки» на Дальнем Востоке, на Кольском полуострове, на целине, на Кавказе. И, по их словам, они знали «назубок, как таблицу умножения», всех старых автомобилистов. Но об Анатолии Петровиче Киселеве даже «слыхом не слыхали»...

Приехал «новый» из Сибири, где работал на автобазе в каком-то большом геологическом тресте. Вот и все сведения. Попробуй сложи из них мнение о человеке, с которым тебе придется работать!

Ничего определенного не могли сказать о нем ни главный бухгалтер Авруцкий, ни председатель месткома Трофимов, с которыми у директора была беседа в первый день. А потом они долго бродили по территории автобазы, побывали в мастерских, на складе запасных частей, пообедали в столовой.

— Ходит, молчит, блестит своими очками, ничего не говорит, не записывает, — рассказывал вечером Авруцкий. — Только улыбается да песенки какие-то насвистывает. Видать, дядя себе на уме... А потом, когда мы уже ноги стали еле таскать, он говорит: «Я вас попрошу на недельку забыть, что в конторе есть директор. Действуйте, одним словом, сами, руководите, как вам совесть велит...» — и сокрушенно вздохнул: — Метла новая, а метет по-старому...

А к Трофимову, с которым директор почти целый день просидел в кабинете, шофера не решались обратиться. Его откровенно побаивались на автобазе: «Уж очень любит пытать словами человек. Все жилы вытянет!» — говорили о нем шофера.

— Наш хозяин-то больше на бумажках привык ездить. Видать, тот еще автомобилист! — шутили они, кивая на освещенные окна кабинета.

Примерно недели через три «хозяин» разыскал Григория и пригласил его с собой на «кладбище», так называли на автобазе стоянку ожидающих списания машин.

— На ходу с вами можно поговорить о деле? — спросил директор. — Кабинет и прочие атрибуты официальщины для вас не обязательны, товарищ Корсаков? — тронул его директор за локоть.

— Так же, как и такое обращение, — тронула улыбка губы Корсакова. — Меня зовут Григорием.

— Вот и отлично! — обрадовался директор, будто Григорий сообщил ему бог весть какую приятную новость. — Анатолий Петрович, — протянул он руку. — Будем считать, что официальное и неофициальное знакомство состоялось. Так?

— Так! — твердо ответил Григорий. — А какое дело? Снять меня с машины и посадить в контору?

— Вы уже знаете об этом? — сверкнули стекла очков. — Тем и лучше, меньше времени уйдет на переговоры. Да, мы хотим вас снять с одной машины и посадить сразу на сотню машин.

Григорий остановился.

— И с биржей вашей ничего не случится, в цене останетесь высокой, — серьезно произнес директор.

Григорий подозрительно посмотрел на него.

— Мне кажется, что разговор обо мне у вас уже состоялся?

— Состоялся, — подтвердил Киселев.

— И, конечно, там, — неопределенно мотнул головой Григорий, — вы заручились согласием?

— Заручился и там, и здесь тоже, думаю, заручусь. Ведь это нужно, Гриша, — почти просяще проговорил директор. — Нужно... Вы же сами понимаете!

— ...И вот такие молодцы в «покойничках» ходят? — спросил директор, похлопывая машину по ветровому стеклу.

— Так это они снаружи молодцы, — ответил подошедший Сиротин. — А внутри — гнилье.

— Сейчас все лечат, — улыбнулся директор. — Ладно, с этими больными чуть позже как следует познакомимся... А каким, кстати, транспортом может располагать директор автобазы? Разумеется, для деловых разъездов, — полушутя добавил он.