Повести и рассказы - [75]

— Мёртвых давно видел, Брэд?

— Вчера проходили, — быстро и тихо сказал бомж. — Вы к Улите зайдите, они там, наверное...

13

К Улите Никитичне мы пошли вместе с отцом Иоанном. То есть не к ней самой, так как она давно умерла, а в её дом — большой, серый, заброшенный, в низине за Опечком. Одичавший сад был окутан туманом. Трава везде полегла, на ней догнивали чёрные яблоки. На двери висел замок. Никаких признаков жизни. Мы хотели уже уходить, но вдруг почуяли запах табака. Он шёл, казалось, из разбитого окна. Батюшка просунул туда голову и крикнул: «Есть кто дома?» — «Х-х-озяин д-д-дома!» — ответил знакомый мне голос.

— Хотим к вам в гости напроситься!

— П-п-ожалуйте.

— А как войти-то?

— А к-как х-хочешь, так и з-заходи!

Батюшка подёргал замок — он был закрыт. Обошёл вокруг дома, но другого входа не обнаружил. Обескураженные, мы стояли около двери. Потом я забралась на спину к отцу Иоанну и попробовала пролезть в разбитое окно. Это было сложно: рамы не раскрывались, об осколки можно было пораниться. Тем не менее, мне удалось оглядеть комнату.

Там царил нищий беспорядок, на полу валялась ветошь, обои были обглоданы крысами, распахнутый шкаф потрескался — потолок над ним прогнил, и, видимо, в дождь оттуда капала вода. В углу под гнилыми бумажными иконками стояла деревянная кровать. На ней лежал Пётр, накрытый дырявым одеялом. Он курил, уставившись в потолок. В шкафу на вешалке болтался его костюм. На стене висела репродукция с «Рождения Венеры» Боттичелли, а рядом с ней — исчезнувшая с чердака фотография молодой женщины.

Мне пора было уходить — я оставила дома спящую Маню, предварительно внушив ей, что уйду ненадолго и скоро вернусь. Днём Маня спала, как правило, два часа. Прошло минут сорок, и я хотела, спокойствия ради, идти уже в Бобылёво. «Счастливо, хозяин, спасибо за гостеприимство!» — крикнул батюшка в окно.

Неожиданно со стороны дороги послышались приближающиеся голоса. К дому шла Анна и кто-то ещё вместе с ней. «Ступай, Марьямнушка, сюда!» — ласково звала Анна. «Иду! Иду!» — отвечал тоненький голос. Господи, это была Маня! Уложенная в кровать и запертая в доме!

— Привела вам ребёночка. Зачем одного оставляете? — строго сказала мне Анна. Маня — весёлая, довольная — подбежала к нам. Анна достала ключ из кармана, отперла замок и вошла в дом. Маня — туда же. Мы с батюшкой, находясь в состоянии полного изумления, последовали за ними.

Анна села боком на кровать, на которой лежал Пётр, и застыла, опустив голову. Мы стояли на пороге, не решаясь войти в комнату. Потом произошло следующее: Анна встала, сняла с себя платье, стянула нижнюю рубашку, обнажив ужасно худое тело, и затем забралась к Петру под одеяло. Они закрыли глаза. Водворилась полная тишина.

14

Следующим этапом батюшкиного расследования стали звонки и даже поездки в ближайшие психиатрические лечебницы — Боровичскую, Валдайскую и Маловишерскую. Там его заверили, что никакой мертвец безрукий оттуда не выпускался и не сбегал. Равно как и женщина по имени Анна с манией просачиваться сквозь стены в лечебницах этих не наблюдалась.

Отец Иоанн колесил на своём «Запорожце» цвета небесной лазури, опрашивая жителей окрестных деревень, но наших «призраков» никто не видел. Было холодно, временами шёл мокрый снег, люди бродили среди осклизлых домов и сараев, они месили грязь ногами, медленно таскали дрова и вёдра и, надо сказать, сами сильно смахивали на привидения.

Олимпиада Алексеевна наотрез отказалась беседовать с отцом Иоанном, ссылаясь на плохое самочувствие. Несомненно, ей было что рассказать об Анне, но батюшка не мог к ней прорваться — завидев его в окно, старуха задёргивала шторы и запирала дверь на крюк.

Я вспомнила, что когда-то бобылёвская староста посоветовала обратиться за сведениями о бывших хозяевах моего дома к некоей Анисье Петровне, проживающей в Кулотино, и даже дала её адрес. Я решила съездить туда и поговорить с ней о наших приключениях. Быть может, ей известно что-нибудь об Анне.

Батюшка был занят важными делами и сопровождать меня не мог. Что-то поразило его неприятно в маловишерской психиатрической лечебнице, и вот теперь он должен был встречаться с местным чиновником.

Он сказал, что в Кулотино можно ехать на поезде, который проходит через бобылёвскую станцию. Я знала, что где-то в лесу, недалеко от деревни, находится эта таинственная железнодорожная станция, которой почти никто не пользуется. Мне давно хотелось посмотреть на неё и на старый поезд, состоящий из двух вагонов, который в былые времена являлся основным видом транспорта в этих краях, а теперь, пустой, грохочущий, лишь изредка пробегал по старым рельсам, протяжным свистом оглашая лес.

Отец Иоанн проводил нас с Маней до станции — без него мы никогда бы её не нашли: тропа к ней совершенно заросла. Платформа имела вид древней руины, она была покрыта глубокими трещинами, из которых торчали деревья и куски железа. Лестница отсутствовала. Чтобы забраться на платформу, пришлось подпрыгнуть и подтянуться на руках. Я никогда не видела, чтобы железнодорожная станция была окружена таким плотным кольцом дремучего леса.