Повесть славного Гаргантуаса, страшнейшего великана из всех до ныне находившихся в свете - [9]

Глава шестаянадесять О великолепном Гаргантуасовом пире

По окончании жертвоприношения Гаргантуас взял за руку мать свою и пошел во дворец со всею придворною свитою, при игрании всякого рода инструментов; возшедши ж в залу, где стоял покрытой стол, сел за оной, и всякий, в том ему подражая, принялся за похлебку. На столе стояли из быков составленные горы, и которые были все осыпаны жареными куропатками, зайцами, фазанами и всем тем, что может в человеке возбудить аппетит. Гаргантуас между гостьми отличался как величиной, так и страшными кусками, которые он поминутно в свой ужасный рот отправлял. Как несколько стол поочистился, то подали пирог, начиненный осмидесятью кабанами; он, разрезав его пополам, большую половину поднес ко рту и разом проглотил, другую ж послал гостям своим, сказывая им: «Господа, извольте кушать, вы на то за стол сели; итак, прошу принять сей остаток». Гости, в ужас приведенные страшным его зраком, не посмели за него приняться. «Вы стыдитесь, господа, — сказал тогда Гаргантуас, — смотрите на меня, я совсем не так с вами обхожусь»; по окончании сих слов схватил другую половину и отослал ее, куда и первую.

Гаргантуас обратил все свое внимание к тому, чтоб наполнить свой желудок стоявшим на столе кушаньем, так что и пить забыл попросить; мать, увидя такое его забвение, стала пить за его здоровье. Он, следуя правилам учтивости, принужден то же самое сделать, и так, спросив рюмку свою, тотчас получил ее, виноградным вином наполненную; он, взяв ее в руки, встал со стула и сказал: «Любезная родительница моя! благодаря вас за честь, мне сделанную, пью за ваше здоровье»; и к сему еще примолвил он: «Господа! За здоровье всех присутствующих». Сие, продолжаясь только в четверть часа, изошло четыреста бочек вина. В сем собрании были те герои, которые более всех пили, и всякий старался такое звание приобресть. Гаргантуас же без всякого затруднения сей титул себе заслужил, поелику разом упрятывал в брюхо свое по шестидесяти бочек вина.

Глава седьмаянадесять О славном деле четырехсот стариков, пришедших к Гаргантуасу с женами и принесших на жертву в честь его животы свои

В большом зале сего дворца собралось множество народу, и все забавлялись разными играми. Между сим увеселением явились к ним четыреста стариков, каждый с своею женою, и все оные увенчаны были венками, наподобие жертв; сии старики, покрытые сединами, подошли с глубочайшим почтением к Гаргантуасу, и все с женами пали к нему на колени. По сделании такого учтивства один из них стал говорить следующую речь: «Великий государь! ты при старости нашей показал нам то, чего никогда от бессмертных не смели требовать; мы воспользовались всяким благом во время твоего царствования, и многократно восчувствовали твое благодеяние; видели мы тоже великолепные здания твои, и так, не ожидая более ничего в свете, желаем мы умереть, что и решились произвести в действо для чести твоей. Усердие наше к тебе, смущая нас, требует такой великодушной жертвы и, так менее сего не можем сделать в знак нашей благодарности; чрез сие самое дети наши будут иметь причину почитать себя счастливыми, если удостоятся они быть твоими верноподданными. При сем мы всеобще просим тебя не предать забвению кровь, пролитую для твоей особы их родителями; а боги, не оставляющие без награждения добродетели, да соделают время царствования твоего благополучным».

Сии отягощенные летами старики, по окончании речи, взяли с собою своих детей и вышли весьма поспешно из той комнаты, дабы кинуться в огонь, из которого еще пар выходил от посвященных жертв.

Гаргантуас, предвидя такое их намерение, встал скоро со стула и, прибежав в то место, где вознамерились они в честь его жертвовать животом своим, разбросал огонь ногою, в котором бы могли еще изжариться пятьдесят быков; потом, подошед к сим добрым старикам, изъявил великую печаль. Бесподобные ж сии старики несказанно досадовали, что такой его великодушный поступок не могли своею смертью упредить. Гаргантуас же, оказывая им великую благосклонность, не оставил их без награждения.

Глава осмаянадесять О смерти премудрой Гаргантины и о непредвиденном несчастий, от которого и Гаргантуас лишился жизни

Между тем, как все были только заняты торжествовать тот день, в котором определено было празднеству быть, Гаргантина, бедная, упала к ногам любезного сына своего, и в таком положении стала чрезвычайно храпеть, ногами и руками биться, и вскоре после того испустила последний дух. Какое ж позорище было сие сыну ее; он, видя такую напасть, со слабости наземь упал, и тут пораженное его сердце обмерло, и стал без чувств. Народ, приведенный сим приключением в изумление, неутешно рыдал, лишась себя прибежища, и в таком отчаянии оторопел, и не знал уже более, что делать. Гаргантуас без всякой помощи изошел кровью и погиб, утопленный в слезах своих. После того, как несколько поутихло в комнате, народ подошел к телам и старался всячески им помочь; но все то было тщетно: Гаргантуас преселился с матерью своею к вечному покою, и не оставил ни одного по себе наследника; и так вовсе сие поколение уничтожилось, и лишены навсегда мы видеть подобных Гаргантуасу великанов.