Повесть о заколдованных шакалах. Древние тамильские легенды. - [40]

— Я хочу достичь того места, куда ушел за проступки прежние свои супруг мой.

Однако, к ее удивлению, огонь никак не разгорался.

— Что делать мне! — в отчаянии вскричала Адирей. — Такая великая я — грешница, что даже огонь меня не берет!

Тогда раздался с неба голос богини Сарасвати:

— О Адирей! Муж твой не умер. Он спасся и живет сейчас в горах, у нагов. Но там он недолго пробудет, скоро приедет он к тебе на корабле купца Чандрадатты.

Радостная вернулась Адирей домой и стала ждать Сатувана, тщательно соблюдая все обряды, дабы более благоприятным и скорым было его возвращение.

А Сатуван, когда вынесло его на берег, был так обессилен от голода и страха, что, едва добравшись до какого-то дерева, крепко заснул в тени его. Приметив чужестранца, наги подбежали к нему и так стали говорить:

— Это тело послужит нам отменной пищей, разрежем его скорее на куски и съедим.

Они разбудили его и уже приготовили ножи, как вдруг он заговорил на их языке, Наги так удивились, что решили пока его не есть, а отвести к своему старейшине. Сатуван очень приглянулся старейшине нагов, и тот опросил его:

— Скажи, как ты оказался здесь и зачем?

А когда Сатуван рассказал старейшине о своих злоключениях, тот крикнул своим соплеменникам:

— Этот человек измучен голодом, подайте-ка ему скорее свежего мяса, пальмовой водки да подберите молодую девушку, чтоб было ему с кем — позабавиться после еды!

— Что ты, что ты! — Сатуван в ужас пришел от возможности столь страшного осквернения[257]. — И притронуться не могу я ни к чему из того, что ты мне предлагаешь.

— Как же это, о чужестранец? — изумился старейшина. — Что, кроме питья, мяса и женщины, может доставить мужчине настоящее удовольствие?

Тогда Сатуван спокойно и терпеливо рассказал нагам о том, сколь велик грех блуда, сколь ужасно осквернение от мясной пищи и как сильно затемняют сознание человека крепкие напитки. Еще поведал он им, что такое сон неведения и пробуждение сознания и что значит добродетель и порок. Сообщил и о том, что праведники после смерти уходят в рай — сваргу, а — грешники — в ад — нараку. Потом объяснил брахман нагам, что, кроме этого рождения, у человека было прошлое рождение и будет следующее и что в зависимости от поступков человека в этом рождении и в будущем он будет страдать или наслаждаться. Долго внимал брахману старейшина нагов, а потом дал ему много-много сандала, орлиного дерева[258] и всяких ценных вещей. Все эти подарки Сатуван погрузил на корабль торговавшего в тех краях купца Чандрадатты и благополучно приплыл к своей жене в Кавэрипумпаттинам. Здесь он и живет по сю пору, совершая, как должно, обряды и помогая бедным и несчастным. Так пусть жена его, праведница Адирей, скорее подаст тебе милостыню, о девушка!»

Тихо вошла Манимехалей в дом Сатувана, молча встала перед Адирей. Та произнесла ласковые слова привета и утешенья и положила в чашу Амудасурабхи немного вареного риса. И с этого мгновенья рис уже не мог исчезнуть из волшебного сосуда. Видя, как Манимехалей раздает пищу, а количество ее все растет, Кайячандихей, пораженная, оказала:

— О сестра! Неутолимый голод издавна мучит меня. Молю тебя, помоги мне!

Одну только горсть риса положила Манимехалей в руку этой женщине. Но первые же зерна его утолили ее голод. И тогда, ожившая и радостная, поведала она девушке свою историю.

10. Рассказ о том, за что была Кайячандихей наказана муками вечного голода

«Родной город мой Канчанапур лежит далеко на севере, в стране, где живут видьядхары. Однажды решили мы с мужем посетить мыс Коморин, чтобы полюбоваться красотами южной природы. В пути случилось нам отдыхать на берегу реки в густом лесу. А как раз в это время в реке совершал омовение отшельник Вриджика. Двенадцать лет постился Вриджика и как раз в тот день, впервые за весь этот долгий срок, собирался вкусить пищи. Сорвав зрелый плод манго, он заботливо завернул его в листья тикового дерева и положил на берегу. Я же ничего этого не знала. Но видно, наступило тогда время сказаться дурным поступкам, совершенным мною в прошлом рождении. Найдя на берегу манго, я приняла его за несъедобный плод пальмировой пальмы, раздавила ногами и затоптала в землю. Когда отшельник, выйдя из воды, увидел, что его трапеза погибла, он очень разгневался. Ибо плод этот был не простой: раз в двенадцать лет на одном определенном дереве созревал такой плод, и съевший его, мог следующее двенадцатилетие обходиться без еды, не испытывая при этом мук голода. Отшельник Вриджика произнес надо мной ужасное проклятие: сколько бы я ни ела, ужасный голод должен терзать меня неотступно. И столь велики будут муки этого голода, что они заставят меня забыть Мантру, с помощью которой я могла переноситься по небу в любое место вселенной. Едва отгремели слова проклятья, ужасающий голод вселился в меня. Муж, испуганный, принес мне множество плодов, кореньев и всякой другой еды, но, сколько я ни ела, голод не утолялся. Возвратиться в край видьядхар я уже не могла, так как забыла мантру, и мой супруг вынужден был оставить меня в стране тамилов. Здесь я и поселилась, в Кавэрипумпаттинаме. Каждый год в праздник Индры муж прилетает навестить меня, но какая ему радость видеть мои мученья!