Повесть о заколдованных шакалах. Древние тамильские легенды. - [38]

Но мальчик на это спокойно возразил им:

— Разве неведомо вам, что и великий муни Ачала был сыном коровы, что сыном лани был Ширунги-мудрец, что Вринчи-наставник был порожденьем тигрицы? Да что говорить! Сам великий буддийский аскет Аджита Кешакамбалин был шакальим отпрыском!

Только произнес он эти слова, как один из брахманов, пристально поглядев на него, сказал:

— Кажется мне, что это и есть тот мальчик, тайну рожденья которого довелось мне услышать на мысе Коморин, когда в волнах океана совершал я священное омовенье. Там же совершала омовенье молодая женщина, вид ее показался мне странным. Тогда я спросил ее: «Ты откуда явилась, какой проступок искупить ты хочешь?» А она мне в ответ: «Я жена брахмана из Бенареса. Во искупленье тяжкого, греха пришла я сюда. Но в дороге, недалеко от города Коркай, я родила мальчика и бросила его в роще одного, а сама продолжала свой путь к югу. Что мне, грешнице, остается в жизни, кроме рыданий горьких, о брахман?..» Так вот, брахманы, этот «сын коровы» не кто иной, как ублюдок той нечистой. Всем следует бежать от него как можно дальше: не оскверниться бы!

— Эй, брахманы! — воскликнул тогда со смехом Алуттиран. — Или вы не слыхивали, что самые великие пророки и наставники были сыновьями божественных шлюх, блудниц, что услаждали ваших богов? Кто из вас, премудрых, осмелится бросить упрек матери моей?..

С этими словами мальчик пошел от них прочь. Однако приемный отец его, боясь оскверненья, в тот же день выгнал его из дому. Тогда мальчик принялся ходить по близлежащим брахманским деревням, надеясь прожить подаяньем. Но все жители при виде его орали: «Вор, корову украл!» — и с издевкой бросали ему в чашу камни. Пришлось ему покинуть те места. Измученный и голодный, добрался он до Мадуры. Там ему удалось наконец раздобыть немного объедков, и он заснул возле храма Сарасвати[248]. С того дня он стал жить в Мадуре как городской нищий.

Теперь послушай, добрая девушка, украшенная свежими цветами, что дальше произошло с Апуттираном.

Однажды вечером, когда мальчик по своему обыкновенью улегся вблизи алтаря и уже собирался заснуть, он вдруг услышал голоса нескольких горожан, зашедших в храм. Они жаловались друг другу, что очень хотят есть, но нет никакой возможности раздобыть съестного. Встревоженный, потеряв сон и покой, принялся думать Апуттиран, где бы достать для этих людей еды. И тут явилась пред ним ослепительно сияющая Сарасвати. Вложив ему в руки простую чашу для сбора подаяния, она сказала:

— Возьми! По всей стране люди голодают. Чаша эта уменьшит их голод, потому что, сколько ни дашь пиши из нее, в ней снова столько же прибудет.

В безмерной радости мальчик припал к ногам царицы богов, а потом выбежал из храма и принялся кормить голодных и немощных вареным рисом из своего чудесного сосуда.

С той ночи Апуттиран только и делал, что разыскивал бедных и несчастных и сражался против голода с рвением и страстью юного подвижника. Со всей страны стали стекаться к нему люди. Да не только люди! Звери из джунглей и птицы с просторов небесных устремились к нему, ибо сам он был неиссякаемой чашей доброты и сострадания ко всему живому. Все дальше и дальше шла по земле молва о юноше, пока не дошла до неба, до того места, где восседал Индра. А был у Индры трон, обладавший одним необыкновенным свойством: как только где-нибудь во вселенной произойдет какое-нибудь важное событие, так начинал он колебаться. Узнал Индра и про Апуттирана. Захотелось ему вознаградить юношу. И вот, приняв обличье старого брахмана, является он к юноше и говорит ему:

— Я — бог Индра. Я пришел, чтобы вознаградить тебя. Говори, что желаешь. Все дам тебе!

Усмехнулся Апуттиран и так отвечал Индре:

— О царь богов, о владыка мира небес пустынных! Неужто аскеты и — ревнители доброты отважные трудятся только ради воздаянья? О нет! Совершая подвиги, они стремятся порвать равно с воздаяньем и с возмездием. Кроме этого чудесного сосуда, ничего мне не надо. Высшей наградой служат мне просиявшие лица людей, утоливших свой голод.

Разгневался Индра от такого пренебреженья к его милости, и, чтобы лишить дерзкого юношу единственной утехи, решил он обильно оросить страну дождями. «Тогда не будет неурожаев, — рассудил бог, — не станет голодных и нечего будет делать мальчишке со своей нищенской чашей!»

Царь богов сделал, как решил. Наступило время всеобщего довольства и благоденствия, и в городе очень скоро совсем не стало голодных. Тогда Апуттиран покинул Мадуру и пустился бродить по деревням, надеясь хоть там найти голодающих. Но крестьяне все сделались очень гордыми и с презреньем отвергали предложение юноши:

— Очень нужен нам сваренный на воде рис из грязной чашки какого-то бродяги!

Тоскливо стало тогда Апуттирану. Как внезапно обедневший богач, не знал он, что теперь делать ему с собой.

Еще некоторое время бродил он в одиночестве, всеми покинутый, пока не очутился на побережье. А там как раз стоял корабль, готовый к отплытию в страну Са́ваку[249]. Корабельщики рассказывали, что в стране той давно свирепствует голод, что многие ее жители уже погибли. Словно ожил Апуттиран, упросил их взять его с собой, и на другой день они пустились в далекое плаванье. В пути пристали они к острову Манипаллавам, чтобы набрать пресной воды. Апуттиран сошел на берег, решив погулять немного, по дюнам. Скоро стемнело, и шкипер, думая, что все пассажиры на судне, велел отчаливать; когда Апуттиран вернулся к месту стоянки, он уже не увидел корабля — только маленькая точка виднелась на горизонте. Несчастный юноша пришел в отчаяние. «Что делать мне с моей неиссякаемой чашей на этом пустынном острове, где не только голодного, но и сытого не встретишь?» — горестно вопрошал он себя.