Повесть о мужестве - [49]
И вот ему, Николаю Гастелло, доверили эскадрилью этих новых бомбардировщиков. Снова садиться ему за учебники, «наставления», тренироваться на земле и в небе, учиться и учить других.
Легкий мартовский морозец схватил лужи, и тонкий ледок похрустывал под сапогами, когда Гастелло в первый раз подошел к самолету, на котором ему теперь предстояло летать. Возле самолета возился механик в короткой летной куртке с голубыми петлицами. Николай обошел машину кругом, осмотрел рули, элероны, триммеры, влез в кабину, осторожно попробовал управление.
— Что вы с ним так деликатно, товарищ капитан? Машина прочная, — с улыбкой заметил механик.
— А Чкалов, между прочим, товарищ воентехник, советовал с самолетом на «вы» разговаривать, — ответил Николай. — Я этого совета твердо придерживаюсь и вам рекомендую. А кроме того, — улыбнулся он, — я сам слесарь, и добрые люди учили меня в свое время сначала внимательно посмотреть, а потом уж руками трогать.
Так состоялось первое знакомство Николая с будущим его боевым другом воентехником Петром Лучниковым.
В новом экипаже у Гастелло, не считая самого командира, было три человека: штурман Анатолий Бурденюк, летнаб Григорий Скоробогатый и стрелок-радист Алексей Калинин. Самым «пожилым» из них был лейтенант Скоробогатый — ему было двадцать шесть лет. Сержант Калинин был на два-три года помоложе, а лейтенанту Бурденюку не было еще и двадцати.
В апреле, сдав все положенные зачеты, экипаж был допущен к полетам на новой машине. Как и ожидал Николай, она оказалась легко управляемой, устойчивой и сравнительно простой при посадке. Уже через несколько дней они приступили к отработке элементов боевого применения, а в мае Гастелло уже уверенно водил эскадрилью в строю по маршруту, на учебные бомбометания, отрабатывал совместные действия с истребителями в воздушном бою.
Военный городок в Боровском под Смоленском, куда приехал Гастелло с семьей, мало походил на ростовскую базу. Широкая просека в лесу, небольшие четырехквартирные домики-коттеджи, разбросанные под высокими строевыми соснами. Гастелло получил отдельную квартиру с открытой верандой. Там остро пахло смолой от свежих досок и от деревьев, лапы которых тянулись к самому дому. При сильном ветре сосны шумели, словно где-то близко билось беспокойное море; над кронами их то и дело с громовым гулом пролетали самолеты, а невдалеке, за стройными колоннами стволов, жил шумной и неспокойной жизнью аэродром.
По дороге на новое место Николай с семьей на один денек сумел заехать к родителям. Теперь Франц Павлович с женой и детьми жил в самой Москве, в районе Черкизова. Встреча была радостная. По традиции съездили с отцом на Ленинские горы, побродили там, приминая рыхлые мартовские сугробы, полюбовались панорамой Москвы. Затем проехали на Красную площадь, молча постояли у Мавзолея и, немного пройдясь по центру, отправились домой обедать.
Вечером по настоянию Николая перед отходом поезда часок посидели всей семьей в вокзальном ресторане — авансом отметили день его рождения (через месяц Николаю исполнялось 34 года).
— Вот устроимся на новом месте, — убеждал Николай отца, — приезжайте вы с мамой к нам на все лето, а то сколько мы в Ростове прожили, а вы к нам так и не собрались.
— На все лето не на все лето, — обещал Франц Павлович, — а вот в июле, если получу отпуск, обязательно приеду и мать привезу.
— Приедем, приедем, Коленька. Посмотрим, как вы живете, — подтвердила Настасья Семеновна.
3
Дежурный по полку капитан Зорин, приняв рапорт от экипажей, вернувшихся из ночных полетов, обошел посты и, возвратившись на КП, сел, устало опустил голову на сложенные крестом руки.
— Сколько сейчас времени? — подумал он, но не было сил открыть глаза, чтобы взглянуть на часы. — Вот сдам дежурство — и спать, спать… Но тут над самым его ухом зазвонил телефон. Не открывая глаз, Зорин протянул руку, нащупал телефонную трубку.
— Дежурный слушает…
«Опять тревога! По воскресеньям и то покоя не дают», — сердито подумал он, бросая трубку на рычаг.
Небо еще розовело зарей, но за окном было уже светло. Часы показывали 4 часа 32 минуты.
Как бы там ни было, тревога есть тревога. Пронзительный вой сирены разбудил спящий городок. Через несколько минут он стал похож на растревоженный улей, наполнился голосами, топотом бегущих ног, шуршанием шин. В КП стали заходить работники штаба, командиры подразделений. Вскоре пришел командир полка, как всегда свежий, аккуратный, подтянутый. Дежурный, как положено, доложил ему, что в полку объявлена боевая тревога. За время дежурства никаких происшествий не произошло…
— Произошло, товарищ капитан, — не дождавшись конца рапорта, перебил его полковник. — Война началась. — И, отмахнувшись от Зорина, сел на стул.
Наступила длинная, томительная пауза.
Война!.. Гастелло и его товарищи по полку каждый день вот уже сколько лет готовились к ней — такова была их профессия, но все же пришла она неожиданно.
В двенадцать часов все в городке собрались у репродукторов. В суровом молчании выслушали сообщение Советского правительства о вероломном нападении гитлеровской Германии на Советский Союз, о боях, идущих по всей границе, о бомбежке немецкой авиацией советских городов.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.
Сборник рассказов советских писателей о собаках – верных друзьях человека. Авторы этой книги: М. Пришвин, К. Паустовский, В. Белов, Е. Верейская, Б. Емельянов, В. Дудинцев, И. Эренбург и др.
Эта книга о разных животных — домашних и диких, — которые существуют рядом с нами. С любовью и глубокой заинтересованностью в судьбах этих существ пишет о них известный немецкий натуралист Бернгард Гржимек, имя которого хорошо известно всем любителям природы.Рекомендуется широкому кругу читателей.
Авторы пересказали для детей циклы древнегреческих мифов о Язоне и о Геракле.
О голоде написано много книг, и, как правило, он — враг человека, доставляющий ему страдания. В этой книге рассказывается о голоде — друге, целителе. Ученые разгадали тайну голода, открыли его способность будить важнейшие защитные силы организма и тем помогать ему бороться с болезнями.В книге речь пойдет о лечении голоданием различных заболеваний, о том, как и почему голод может лечить и как должен жить человек, чтобы быть здоровым.