Повесть о мужестве - [26]
— И совсем не в клуб, — заговорщицки улыбнулся Франц Павлович и, метнув взгляд в сторону насторожившихся ребят, сказал: — Задержался на заводе, а зачем, после узнаете.
Домой Николай вернулся в девятом часу.
— Ну как, сынок, все в порядке? — встретил его отец.
— В порядке, папа, — весело ответил Николай.
— Значит, приняли?
— Единогласно!
— Здорово! — просиял Франц Павлович. — Мать, а мать! Ребята, — позвал он, — идите-ка сюда, поздравьте Миколу нашего! Да поглядите же на него, он теперь уже не такой, как вчера был, — в партию его приняли!
— В партию? Да как же все это было-то, расскажи, Николенька, — попросила Анастасия Семеновна, обнимая сына.
— Знаешь, мама, — смущенно заговорил Николай, — я словно в чаду был. Вопросы задавали, а потом как стал Суворов Тимофей Иванович хвалить меня, аж в краску вогнал! Профессией, дескать, я овладел, уровень повышаю, в мероприятиях участвую. Я и не знал, что такой я хороший, — закончил он, рассмеявшись.
— Все правильно, Микола, — сказал Франц Павлович, — Тимофей зря болтать языком не станет. Ну, а в чем и перехвалил он тебя, в дальнейшем исправишь, династию свою рабочую не подведешь.
— Не подведу, папа, — серьезно ответил Николай.
2
Не ошиблись заводские коммунисты, приняв Николая Гастелло в свои ряды. И раньше он пользовался заслуженным уважением у товарищей как признанный вожак цеховых комсомольцев, а теперь агитатора Гастелло знали и любили не только товарищи по работе, а и многие крестьяне окружающих сел, куда ездил он по поручениям партийной организации.
Время было бурное, наполненное большими политическими событиями. Единоличные крестьяне, преодолевая сопротивление кулацкой прослойки, целыми деревнями объединялись в кооперативные хозяйства, и ох как нуждалась тогда деревня, запутанная и запуганная врагами колхозного строя, в партийном слове правды, и эту правду нес им молодой коммунист Гастелло.
На заводе тоже были свои немалые заботы: производственный план, работа с комсомольцами, спорт, самодеятельность…
А еще была Аня. С каждым днем все больше и больше крепла их дружба. В семье Матосовых успели полюбить Николая, и если день-два он не появлялся, Петр Диомидович допытывался у Ани — уж не поссорились ли они. Да и сам Николай, не ожидая приглашения, каждый свободный вечер старался забежать к Матосовым.
Время тянется долго для тех, кто не умеет занять его. Казалось, совсем недавно Николай с товарищами заливал каток, готовил лыжи к зиме, а вот уже мать напекла ребятам маленьких плетеных жаворонков — пришла весна.
Третий день теплый сырой ветер гнал по небу рваные клочья облаков. Снег как-то вдруг исчез, обнажив черную, влажную землю, пахнущую прелью прошлогоднего листопада. Лишь кое-где в затененных местах доживали последние дни серые, ноздреватые сугробы.
Аня и Николай стояли на откосе над Окой, возле старой, вросшей в землю церквушки. Мимо них под гору стремительно несся мутный поток талой воды. Привело их сюда желание посмотреть ледоход. Оба они с детства каждую весну ждали его и могли часами с особым, сжимающим сердце, тревожным и радостным чувством наблюдать торопливый бег серо-голубых льдин.
С откоса, где стояли они, открывался широкий вид на скованную еще льдом речную излучину, на уходящие в туман поля заречья, на бурую полоску зимника, перечеркнувшего реку.
— Коля, Коля, она двинулась! — то и дело восклицала Аня, крепче сжимая руку Николая.
— Да, да, — соглашался он, с волнением чувствуя тепло ее маленькой, беспокойно вздрагивающей от нетерпеливого ожидания руки.
И вот наконец с пушечным грохотом лопнуло ледяное поле; черная трещина, разорвав надвое дорогу, поползла к дальнему берегу. Аня вздрогнула и прижалась к плечу Николая. Он обнял ее, и они, как завороженные, стали смотреть на тысячепудовую льдину. Обнажив облизанное водой голубоватое брюхо, она медленно наползала на дорогу. Оседая под чудовищной тяжестью, ледяное поле стало уходить под воду. И вдруг десятки трещин, перекрещиваясь и догоняя друг друга, веерами разбежались по льду. За одну минуту ледяной монолит со звоном и шорохом рассыпался на сотни больших и маленьких льдин. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, сталкиваясь и кроша друг друга, понеслись они к Волге.
— Смотри, смотри, — тормошила Николая Аня, — до чего ж хорошо!
— Хорошо!
Ему казалось, что он слышит, как учащенно бьется ее сердце. Какой же привлекательной и милой была она в эту минуту: яркий румянец прилил к ее щекам, большие серые глаза искрились радостью.
— Да ты не на меня смотри, а на реку! — с веселым отчаянием воскликнула Аня, поймав взгляд Николая.
«На реку»! Сейчас и река, и небо, и весь мир были для него в этих широко открытых девичьих глазах. Он осторожно повернул Аню к себе и дважды поцеловал ее в полураскрытые губы.
3
Весенние дни хоть и длиннее зимних, но пролетают они быстрей; пестрая череда их показалась Ане одним радостным днем, наполненным солнцем и неумолчным птичьим щебетаньем.
В маленьком садике Петра Диомидовича цвела сирень, тугие ароматные гроздья заглядывали в комнату. Аня, задумавшись, сидела у окна. Ночь была теплая, звездная. Город спал. Сквозь сплетение веток просвечивали огни вокзала. В тишине послышались осторожные шаги, еле слышно скрипнула дверь, и, шаркая домашними туфлями, вошел Петр Диомидович. Ему не спалось, и он бродил по квартире, стараясь не разбудить спящих.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.
Сборник рассказов советских писателей о собаках – верных друзьях человека. Авторы этой книги: М. Пришвин, К. Паустовский, В. Белов, Е. Верейская, Б. Емельянов, В. Дудинцев, И. Эренбург и др.
Эта книга о разных животных — домашних и диких, — которые существуют рядом с нами. С любовью и глубокой заинтересованностью в судьбах этих существ пишет о них известный немецкий натуралист Бернгард Гржимек, имя которого хорошо известно всем любителям природы.Рекомендуется широкому кругу читателей.
Авторы пересказали для детей циклы древнегреческих мифов о Язоне и о Геракле.
О голоде написано много книг, и, как правило, он — враг человека, доставляющий ему страдания. В этой книге рассказывается о голоде — друге, целителе. Ученые разгадали тайну голода, открыли его способность будить важнейшие защитные силы организма и тем помогать ему бороться с болезнями.В книге речь пойдет о лечении голоданием различных заболеваний, о том, как и почему голод может лечить и как должен жить человек, чтобы быть здоровым.