Повелитель теней - [26]

– Хвала тебе! Хвала тебе, мой маленький черный дружок! – вопил он, кружа по кухне и размахивая руками, пока не рухнул ничком на огромный стол. Во второй раз он был потрясен силой своего яростного желания. Он посмотрел на Сарапука и захохотал: – А ты, мой слабоумный приятель… утром тебя чтоб здесь не было.

Демьюрел потянулся через стол к Сарапуку и отпустил к нему своего таракана.

– А может, ты хочешь еще раз попытать счастья? Ну, так бери его. Даю тебе еще один шанс изменить судьбу в свою пользу. – Он откровенно насмехался.

Сарапук издал пронзительный вопль, в его глазах стояли слезы, губы дрожали. Он протянул трясущуюся руку к таракану, однако Демьюрел мгновенно схватил хилую тварь и, сжав ладонь, раздавил ее. Тварь благодарно хрустнула, когда ее скорлупа рассыпалась в его пальцах.

Это случилось двадцать пять лет назад, и с каждым годом сердце Демьюрела все больше наполнялось злобой.

Рафа спрятался в захламленном погребе дома викария между дощатыми ящиками с припасенными впрок яблоками, накрытыми мешковиной. Он протиснулся между двумя большими корзинами и накрылся пропахшей мускусом тканью. Так просидел он долгие часы, стараясь дышать совершенно бесшумно, надеясь, что его не обнаружат. Почти в полной темноте он слышал из своего убежища, как Демьюрел и Бидл, все удаляясь, ищут его. Много часов спустя они вернулись, с грохотом захлопнули металлическую дверь, которая вела из погреба в подземные переходы, проклиная всё и вся, ибо юных незваных гостей им так и не удалось схватить.

Рафа не мог знать, наступило ли уже утро. Однако из кухни, находившейся над его головой, слышно было звяканье кастрюль, противней и шарканье ног поварихи. Он прислушивался к каждому ее шагу. По походке определил, что она сильно прихрамывала и была очень грузной. Он отмечал ее неровную походку, когда она ковыляла по кухне, слышал, как прогибались под ней доски пола. По визгливому голосу он уже понял, что это женщина; она пронзительно требовала, чтобы Бидл убирался из кухни и никогда больше не смел торчать в дверях, заслоняя свет. Все это началось уже час назад, так что Рафа полагал, что сейчас, должно быть, раннее утро. Он провел в этом погребе почти всю ночь, стараясь не уснуть, и всю ночь молился. Горячо молился о том, чтобы Томасу удалось спастись, чтобы он не попал в лапы Демьюрела. Их план сработал: он находился в доме викария. Но судьба Томаса была ему неизвестна. Последнее, что он видел: Томас бежал по туннелю вниз, освещенный спереди слабым светом, чуть брезжившим от выхода из подземелья, а сзади его преследовал Демьюрел. В этот миг Рафа проскользнул в подвал и спрятался там.

Сидя в своем убежище, он думал о том, что делать дальше. Он знал: вернуть Керувима будет непросто. Слишком велика была его ценность, чтобы все прошло как по маслу. Знал он также, что желание Демьюрела владеть Керувимом столь безумно, что он не остановится ни перед чем, лишь бы удержать его при себе.

Он не знал, заперта ли дверь в подвал, не слышал, чтобы ключ повернулся в замке. Но знал, что скоро наступит момент, когда он должен будет пойти на риск и найти Керувима.

Просунув руку в ящик, что был с ним рядом, он вытащил большое крепкое яблоко и надкусил его, однако на вкус оно показалось деревянным и слишком залежалым. Рафа выплюнул откушенное, а яблоко положил обратно в ящик. Осторожно крадясь вдоль стены, он в темноте добрался до двери. Увидел полоску света, пробивавшуюся из-под нее. Ключа в замке не оказалось. Рафа взялся за металлическую ручку и медленно нажал. Раздался громкий щелчок, дверная задвижка отскочила.

Выйдя из подвала, Рафа увидел перед собой лестницу, десять каменных ступеней, которые вели наверх, к ярко освещенному коридору. Он поднимался, настороженный, останавливаясь на каждой ступеньке и напряженно прислушиваясь. Ему все еще слышен был голос поварихи, которая громко сетовала на свою незадавшуюся жизнь и посылала на голову Демьюрела всяческие проклятия, какие могла изобрести. Поднявшись на верхнюю ступеньку, Рафа увидел, что дубовая дверь в кухню открыта. Запахи варившейся рыбы и капусты наполнили воздух, пар кружился в дверном проеме клубами. Повариха стояла к двери спиной, повернувшись лицом к высокому окну, и мыла посуду в каменной раковине. Это была крупная, поперек себя шире, женщина в темно-синем платье и сером переднике, завязанном сзади тесемками. Рафа проскользнул мимо двери и медленно пошел по коридору. В дальнем его конце он увидел величественную парадную дверь. Над ней от верхней притолоки до самого потолка, высившегося в четырех метрах над головой Рафы, висело зеркало в золотой раме с огромной фигурой ворона, вырезанного в самой раме. Его длинные острые когти впивались в зеркало, а распростертые еще более длинные крылья опущены были вниз, охватывая зеркало с обеих сторон. Рисованные зеленые глаза ворона, казалось, неотрывно устремлены были на Рафу, пока он шел по коридору. Рафа еще раз взглянул на него, не совсем уверенный в том, что ворон не шевельнулся. На мгновение ему показалось: он видел, как птица встряхнула своим опереньем и тут же вновь замерла в прежней позиции. Как знать, вдруг эта громадина камнем рухнет вниз и вцепится в него своими мощными когтистыми лапами?