Повелитель мух - [13]
| Ральф, испытывая потребность подвести подо все разумную базу, встал с этой целью на голову и перекувырнулся. | |
| When they had done laughing, Simon stroked Ralph's arm shyly; and they had to laugh again. | Когда отсмеялись, Саймон робко погладил его по руке. И снова им пришлось хохотать. |
| "Come on," said Jack presently, "we're explorers." | - Ну пошли, - сказал наконец Джек. - Мы же разведчики. |
| "We'll go to the end of the island," said Ralph, "and look round the corner." | - Дойдем до конца острова, - сказал Ральф, - и посмотрим, что за углом. |
| "If it is an island-" | - Если это остров... |
| Now, toward the end of the afternoon, the mirages were settling a little. | Теперь, к вечеру, миражи постепенно рассеивались. |
| They found the end of the island, quite distinct, and not magicked out of shape or sense. | Они нашли конец острова, не околдованный, четкий, ничем не прикидывающийся. |
| There was a jumble of the usual squareness, with one great block sitting out in the lagoon. | Все то же было тут нагромождение угловатых форм, и большая глыба сидела отдельно, далеко в лагуне. |
| Sea birds were nesting there. | Ее облепили морские птицы. |
| "Like icing," said Ralph, "on a pink cake.' | - Как сахарная корочка, - сказал Ральф, - на розовом торте. |
| "We shan't see round this corner," said Jack, "because there isn't one. | - Тут за угол не завернешь, - сказал Джек. - Его и нет, все постепенно. |
| Only a slow curve-and you can see, the rocks get worse-" | И там не пройти - одни скалы. |
| Ralph shaded his eyes and followed the jagged outline of the crags up toward the mountain. | Ральф из-под щитка ладони оглядел ломаный очерк скал, уходящих к горе. |
| This part of the beach was nearer the mountain than any other that they had seen. | Кажется, отсюда было легче всего добраться до верха. |
| "We'll try climbing the mountain from here," he said. "I should think this is the easiest way. | - Попробуем тут подняться, - сказал он. - Наверно, это самая легкая дорога. |
| There's less of that jungly stuff; and more pink rock. | Меньше зарослей этих; одни розовые камни. |
| Come on." | Пошли. |
| The three boys began to scramble up. | Трое мальчиков стали карабкаться по склону. |
| Some unknown force had wrenched and shattered these cubes so that they lay askew, often piled diminishingly on each other. | Какой-то непонятной силой выворотило и раскидало эти кубы так, что они громоздились косо, наползая друг на друга. |
| The most usual feature of the rock was a pink cliff surmounted by a skewed block; and that again surmounted, and that again, till the pinkness became a stack of balanced rock projecting through the looped fantasy of the forest creepers. | Чаще всего розовый утес налезал на скошенную глыбу, та налезала на другую, а та на следующую, все выше, так что розовость пробивалась ровными уступами сквозь петлистый бред лиан. |
| Where the pink cliffs rose out of the ground there were often narrow tracks winding upwards. | Там, где утес вставал прямо из земли, часто тоненько убегала вверх тропка. |
| They could edge along them, deep in the plant world, their faces to the rock. | И они шли боком по этим тропкам, лицом к скалам, все дальше, углубляясь в растительное царство. |
| "What made this track?" | - Кто проложил эти тропки? |
| Jack paused, wiping the sweat from his face. | Джек остановился, вытер пот со лба. |
| Ralph stood by him, breathless. | Ральф, задыхаясь, стоял рядом. |
| "Men?" | - Люди? |
| Jack shook his head. | Джек покачал головой: |
| "Animals." | - Животные. |
| Ralph peered into the darkness under the trees. | Ральф вглядывался во тьму под деревьями. |
| The forest minutely vibrated. | Лес легонько подрагивал. |
| "Come on." | - Пошли. |
| The difficulty was not the steep ascent round the shoulders of rock, but the occasional plunges through the undergrowth to get to the next path. | Они одолевали кручу, огибая скалы, но куда трудней было продираться по зарослям, чтоб снова напасть на тропку. |
| Here the roots and stems of creepers were in such tangles that the boys had to thread through them like pliant needles. | Ползучие стволы и корни лиан так сплелись, что мальчики еле сквозь них прорубались. |
| Their only guide, apart from the brown ground and occasional flashes of fight through the foliage, was the tendency of slope: whether this hole, laced as it was with the cables of creeper, stood higher than that. | Не сбиться с подъема помогали только лоскутья темной земли, редкие просветы неба в листве и еще само направление склона: выше ли или нет лаз, оплетенный витками лиан, чем тот, который они только что одолели. |
| Somehow, they moved up. | И все-таки они поднимались. |
| Immured in these tangles, at perhaps their most difficult moment, Ralph turned with shining eyes to the others. | Наглухо замурованный в зарослях, чуть не в самые трудные минуты, Ральф, сияя, оборачивался к остальным: |
| "Wacco." | - Грандиозно! |
| "Wizard." | - Колосса-а-а! |
| "Smashing." | - Потряса-а-а! |
| The cause of their pleasure was not obvious. | Причина для такого восторга была не вполне очевидна. |
| All three were hot, dirty and exhausted. | Все трое замучились, перепачкались, запарились. |
| Ralph was badly scratched. | Ральф страшно расцарапался. |
| The creepers were as thick as their thighs and left little but tunnels for further penetration. |
Одно из самых совершенных произведений английской литературы.«Морская» трилогия Голдинга.Три романа, посвященных теме трагического столкновения между мечтой и реальностью, между воображаемым – и существующим.Юный интеллектуал Эдмунд Тэлбот плывет из Англии в Австралию, где ему, как и сотням подобных ему обедневших дворян, обеспечена выгодная синекура. На грязном суденышке, среди бесконечной пестроты человеческих лиц, характеров и судеб ему, оторванному от жизни, предстоит увидеть жизнь во всем ее многообразии – жизнь захватывающую и пугающую, грубую и колоритную.Фантазер Эдмунд – не участник, а лишь сторонний наблюдатель историй, разыгрывающихся у него на глазах.
Лейтенант потерпевшего крушение торпедоносца по имени Кристофер Мартин прилагает титанические усилия, чтобы взобраться на неприступный утес и затем выжить на голом клочке суши. В его сознании всплывают сцены из разных периодов жизни, жалкой, подленькой, – жизни, которой больше подошло бы слово «выживание».Голдинг говорил, что его роман – притча о человеке, который лишился сначала всего, к чему так стремился, а потом «актом свободной воли принял вызов своего Бога» и вступил с ним в соперничество. «Таков обычный человек: мучимый и мучающий других, ведущий в одиночку мужественную битву против Бога».
Роман «Шпиль» Уильяма Голдинга является, по мнению многих критиков, кульминацией его творчества как с точки зрения идейного содержания, так и художественного творчества. В этом романе, действие которого происходит в английском городе XIV века, реальность и миф переплетаются еще сильнее, чем в «Повелителе мух». В «Шпиле» Голдинг, лауреат Нобелевской премии, еще при жизни признанный классикой английской литературы, вновь обращается к сущности человеческой природы и проблеме зла.
Сборник "Сила сильных" продолжает серию "На заре времен", задуманную как своеобразная антология произведений о далеком прошлом человечества.В очередной том вошли произведения классиков мировой литературы Джека Лондона "До Адама" и "Сила сильных", Герберта Уэллса "Это было в каменном веке", Уильяма Голдинга "Наследники", а также научно-художественная книга замечательного чешского ученого и популяризатора Йожефа Аугусты "Великие открытия"Содержание:Джек Лондон — До Адама (пер. Н. Банникова)Джек Лондон — Сила сильных (пер.
«Двойной язык» – последнее произведение Уильяма Голдинга. Произведение обманчиво «историчное», обманчиво «упрощенное для восприятия». Однако история дельфийской пифии, болезненно и остро пытающейся осознать свое место в мире и свой путь во времени и пространстве, притягивает читателя точно странный магнит. Притягивает – и удерживает в микрокосме текста. Потому что – может, и есть пророки в своем отечестве, но жребий признанных – тяжелее судьбы гонимых…
«Наследники». Уникальный роман о столкновении первобытных племен, в котором культура и ментальность наших далеких предков выписаны с поразительной точностью, а предположение о телепатических способностях древних людей легло в основу науки «параантропологии».
«Улица Сервантеса» – художественная реконструкция наполненной удивительными событиями жизни Мигеля де Сервантеса Сааведра, история создания великого романа о Рыцаре Печального Образа, а также разгадка тайны появления фальшивого «Дон Кихота»…Молодой Мигель серьезно ранит соперника во время карточной ссоры, бежит из Мадрида и скрывается от властей, странствуя с бродячей театральной труппой. Позже идет служить в армию и отличается в сражении с турками под Лепанто, получив ранение, навсегда лишившее движения его левую руку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это история о матери и ее дочке Анжелике. Две потерянные души, два одиночества. Мама в поисках счастья и любви, в бесконечном страхе за свою дочь. Она не замечает, как ломает Анжелику, как сильно маленькая девочка перенимает мамины страхи и вбирает их в себя. Чтобы в дальнейшем повторить мамину судьбу, отчаянно борясь с одиночеством и тревогой.Мама – обычная женщина, та, что пытается одна воспитывать дочь, та, что отчаянно цепляется за мужчин, с которыми сталкивает ее судьба.Анжелика – маленькая девочка, которой так не хватает любви и ласки.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.