Поучение в радости. Мешок премудростей горожанину в помощь - [46]

55

Тот же самый человек говорил так: «Многие горожане справляют дни “ожидания солнца” и дни “ожидания луны”^{200}. Так они рассчитывают направить сердце к истине. Люди убираются в доме, едят особую пищу, надевают особое платье, переменяют сердце и так почитают светлое божество [Аматэрасу]. Поскольку люди простые страшатся почитать светлое божество у себя в доме, они уподобляют божество солнцу с луной и поклоняются им. Светлое божество — самое чтимое в нашей стране. Его почитание горожанами и крестьянами не соответствует правилам и основам Пути, и в этом случае говорят не о почитании светлого божества, а об ожидании солнца и луны^{201}. Поскольку солнце с луной пребывают временами в местах неприятных и нечистых, то говорят об “ожидании солнца” и “ожидании луны”, а о “почитании божества” не говорят. Солнце с луной — это небесное светлое божество, светлое божество — это земные солнце и луна. В обоих случаях видно соответствие основам, но всё же в сознании нынешних людей солнце-луна и светлое божество несколько различаются.

Небо может почитать^{202} только сын Неба. Что до простых людей, то они не страшатся молиться о небесном порядке и поклоняться Небу. Поклоняться и почитать вещи разные^{203}. “Почитать” — это дело знати, когда же люди “поклоняются”, они предстают [перед божеством]. Можно сравнить это со следующим: приглашать к себе сёгуна имеют право в Японии лишь немногие, и люди простые этого права лишены, но перед очами сёгуна предстают многие^{204}. Небо — это не только солнце, луна и звёзды, в понятие “Небо” включается и земля, почитать же Небо, Землю и светлое божество имеет право только сын Неба. В соответствии с обычаями страны Ямато, простые люди считают солнце и луну телом светлого божества и не боятся почитать их. В любом случае следует приветствовать очищение дурного сердца с помощью сердца истинного и избавление от разных бедствий, достижение истинности и почитание светлого божества, солнца и луны».

А ещё этот человек сказал: «В “Луньюй” говорится, что следует совершать почитание, даже если угощение состоит из непритязательной пищи и бараньей похлёбки с овощами^{205}, поэтому нет препятствия в том, чтобы при почитании совершать приношения плодами нового урожая. Поэтому не следует избегать божественных приношений в дни ожидания луны и солнца. При этом порядок проведения разных церемоний — разный».

А ещё этот человек сказал: «Есть люди, которые во время ожидания луны и солнца изрядно выпивают, распевают песенки, играют на сямисэне и так развлекаются всю ночь напролёт. А почтенные луна с солнцем шутами при них состоят». Сказав так, он расхохотался.

56

Некий человек говорил так: «Не только в утаи, хэйкэ, мелодиях бива и танцах, но и в театре дзёрури и в песнях коутасодержится много поучений, оставленных нам предшественниками^{206}. Прибывание времени и его убыль, рассказ о добре и зле, превознесение доброго и осуждение дурного — всё это умягчает людские сердца. Истоки дзёрури восходят к временам князя [Ода] Нобунага, когда история о возлюбленной Ёсицунэ была положена на музыку, став первой в дзёрури^{207}. Уже после этого, во времена Кэйтё^{208}, кукловод из святилища Нисиномия^{209} ввёл в обиход куклы. В это время содержание “Гикэйки”, “Хэйкэ моногатари” и “Сога моногатари”^{210} было изменено в мягко-нравоучительную сторону, но в последнее время на сцене почему-то стало много героев с дурными нравами. Их похоть только портит зрителя. Потом снова случилось ужасное. Я имею в виду театр Кабуки. Вначале там играли только женщины. Жрица и красавица из великого святилища Идзумо по имени Куни переделала танцы кагура и стала исполнять их^{211}. Когда она появилась в Киото, её песни и танцы стали основой для Кабуки — они получали всё больше известности, пленяли сердца и сводили с ума. Вреда было очень много. Поэтому в настоящее время это женское искусство запрещено^{212}. Потом в актёры стали набирать красивых юношей. Они, как и женщины, тоже стали сводить людей с ума. Но женщины сводили с ума только мужчин, а пригожие юноши сводили с ума и мужчин, и женщин. Поэтому это действо тоже запретили^{213}, волосы, падавшие на лоб, обстригли — чтобы на сцене юноши выглядели бы как взрослые. Теперь их стали называть “парнями”^{214}. “Яро” — это слово из Сацума^{215}. Но нынешние столичные “парни” только немного подбривают лоб, носят прикрывающую лоб шляпу и потому совсем не похожи на взрослых мужчин. Женщины настолько пленяются ими, что многие уходят в монастырь! Зрителям следует быть осмотрительными! Сбитые с толку прельстительными “парнями”, многие горожане — как в столице, так и в провинции — кончают плохо.

Кварталов с гулящими женщинами быть не должно. Но вот ведь незадача: в городах толкутся бесчисленные путешественники, и среди них обнаруживается немало похотливых парней, которые соблазняют чужих жён, вступают в связь с девицами. А если что-то им не по нраву, они готовы на убийство и иные злодеяния. Они не имеют понятия о временах святых мудрецов. Вот власти и разрешили устраивать кварталы гулящих женщин, полагая, что в последние времена не обойтись без них, и рассчитывая, что так можно избежать злодеяний. Поэтому-то в местах людных и встречаешь таких женщин. Эти кварталы учредили не от хорошей жизни, для людей беспутных и для того, чтобы гулящих женщин было бы не слишком много — им разрешено заниматься своим делом только в местах особых. Печально, что, зная это, люди, которые развлекаются с такими женщинами, всё равно остаются беспутниками. В прежние времена те женщины, вроде артисток-сирабёси, которых нынче называют гулящими, умели читать стихи, знали учение Будды и придерживались нравственности, о которой поётся в коута. Среди нынешних гулящих женщин, крутящихся возле театра Кабуки, таких уже нет. В них есть только податливость и желание угодить. В таких коута, что распевал Рютацу