Потребитель - [9]
Ее половой запах забирается в утробу моего мозга, где созревает, как плод, образуя совершенную память, жесткую красную сердцевину невозможной похоти, что сверкает и омывает теплом мои мысли. Я нагибаюсь к ней для последнего тщетного поцелуя. Из провала ее рта выделяется липкий белый клей, пахнущий земляными глубинами — запасами животного навоза, спрятанными в темной могиле. Я беру зазубренный кухонный нож и осторожно отрезаю ей пальцы, собирая стекающую жидкость белым банным полотенцем. Я поедаю эти одержимые фрагменты ее души с тщанием эмпирика, прикованный ее немигающим взглядом. Я отравлен памятью о ней и переходом ее вкуса, запаха и тканей в мои душу и тело.
Проходят недели, и каждый день прибавляет частицу ее сущности, что питает меня. С поступлением субстанции ее существа я преобразуюсь в сущность, отличную от меня самого — как и от нее. Эта эволюция — всего лишь первый шаг к моему собственному медленному распаду, при котором я смешаюсь с бесчисленными организмами, а те, в свою очередь, будут питаться мной и в конце концов рассеют меня в атмосфере…
1993
Оргия
Наблюдая детское представление в другом углу комнаты, участники оргии слегка подавались вперед в своих креслах, и вздохи восхищения вырывались у них. Обнаженные мальчик и девочка целовались, сидя с выпрямленными спинами, как пара прилежных школьников, охваченных внезапной страстью. Девочка легонько поглаживала эрегированный пенис мальчика кончиками пальцев — как испуганную птичку, присевшую ему на колени. Участники оргии подтягивали уголки ртов с общей для всех плотоядной гримасой, чувствуя, как, отзываясь на зрелище, кровь устремляется в их собственные гениталии.
Когда девочка опустилась на колени, нежно беря в рот у мальчика, изогнувшегося дугой, зрители вдохнули полные груди, втягивая половой аромат, источаемый детьми и долетающий до них через комнату. Они ощущали вкус ядовитого сока, сокрытого под тонкой поверхностью бледной чистой кожи детей, они могли видеть кровь и мышцы, лучившиеся оттенками розового под гладкой молочной пленкой. Поглощая спектакль с отвлеченной сосредоточенностью зрителей, загипнотизированных миганием телеэкрана, они облизывали губы, смазывая их притягательным глянцем. Эти лоснящиеся ломтики мяса — пухлые от инъекций коллагена — теперь шептали слова восхищения анатомией юных любовников, перечисляя, как можно было бы использовать их невинные тела, а сцена тем временем разворачивалась перед ними. Наблюдая, они втирали друг другу ароматические масла, наслаждаясь скорее визуальным эффектом сверкании масла на коже, нежели ощущениями, которые оно вызывало.
Скоро зрители лоснились тонким слоем пота и масла, как чистым виниловым покрытием. Их загорелая кожа сверкала, словно лакированные корпуса дорогих автомобилей. Брюшные стенки у мужчин отвердели, как костяшки пальцев. Бедра женщин разглаживались, наливались силой и блестели, будто бока сдерживаемых лошадей. Удобно расположив тела на роскошной замшевой мебели, они разбросали свои точеные члены в томных позах, осознанно имитируя идеальные модели, выставленные, как греческие атлеты, на разворотах шикарных потребительских журналов, которые они теперь листали. Они сидели, лениво мастурбируя, переводя глаза с журналов на мальчика и девочку, дающих представление на ковре перед ними.
Девочка распростерлась на животе, а мальчик глубоко всаживал ей сзади, целуя и кусая ее загривок, изображая чистейшую страсть. С каждым толчком девочка вжималась задом в мальчика, словно пытаясь открыть себя его ударам еще больше, вобрать в себя его тело целиком. Она подняла лицо вверх, повернулась к нему, и они сомкнули распахнутые рты. Целуясь, они, казалось, вдыхали друг в друга жизнь, а их соединенные тела свивались в круговороте жара и крови, что свободно тек между ними. Они были единым созданием, порабощенным своими метаморфозами, захлебывающимся собственной питательной плазмой.
Возбуждение зрителей распространялось по их телам, как алкоголь, сжигающий стенки пустого желудка. Зрители поджимали пальцы ног, запуская их в буйную роскошь белого мохерового ковра, гладя и щупая у себя между ног. Поджимали губы, шепча беззвучные слова, открывая за красными бархатными шторами арсеналы гладких белых зубов, стоящих ровными рядами, как белые кредитные карточки, сверкающие густой слюной. Они сосали слюну в своих ртах, накапливая побольше; она пригодится им потом, чтобы смазывать чувствительные края порванных и поруганных телесных отверстий, или временно облегчать боль только что нанесенной раны.
Позднее участники оргии будут наслаждаться, воображая, что детям нравилась строгость такого испытания, которое той же ночью, в конце концов, перейдет границу сексуальных утех к убийству и крови. Но пока, сами не подозревая, чем кончится вечер, они давали мгновенью развернуться полностью, наблюдая, как мальчик и девочка обнимаются на полу, точно и впрямь любят друг друга, трагически осознавая, что держат друг друга в объятиях в последний раз.
1994
Потребитель, гниющая свинья
В моей комнате сто градусов тепла[1]. Здесь нет окон. Кондиционер всегда включен и дует в комнату горячим затхлым воздухом. Я не выключаю его, потому что мне нравится гнилостное качество густого воздуха: оно живое, в нем зарождаются существа. Механическое гудение и лязг машины глушат Любые звуки, которые иначе могли бы просочиться с улицы — оттуда, из убийственно желтого солнечного света.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.
Летом 1958 года Великобританию лихорадит: «рассерженные» уже успокоились, «тедди-бои» выродились в уличных хулиганов, но появилось новое и загадочное молодежное движение — «Моды». Лондон потрясают расовые беспорядки, Лондон свингует, Лондон ждет пришествия «Битлов». Если что-то и повлияло на дальнейшее развитие британской рок-музыки — так это именно лето 1958 года...«Абсолютные новички» — эпохальный роман о Великой Рок-н-ролльной эпохе. Эпохе «тедди бойз» и, что главное, «модов» — молодых пижонов, одетых в узкие брюки и однотонные пиджаки, стриженных «горшком» и рассекающих на мотороллерах, предпочитающих безалкогольные напитки и утонченный джаз.
Книга? Какая еще книга?Одна из причин всей затеи — распространение (на нескольких языках) идиотских книг якобы про гениального музыканта XX века Фрэнка Винсента Заппу (1940–1993).«Я подумал, — писал он, — что где-нибудь должна появиться хотя бы одна книга, в которой будет что-то настоящее. Только учтите, пожалуйста: данная книга не претендует на то, чтобы стать какой-нибудь «полной» изустной историей. Ее надлежит потреблять только в качестве легкого чтива».«Эта книга должна быть в каждом доме» — убеждена газета «Нью-Йорк пост».Поздравляем — теперь она есть и у вас.
Ричард Фаринья (1937 — 1968) — выдающийся американский фолксингер XX века, вошедший в пантеон славы рок-н-ролла вместе с Бобом Диланом и Джоан Баэз, друг Томаса Пинчона и ученик Владимира Набокова.Ричард Фаринья разбился на мотоцикле через два дня после выхода в свет своего единственного романа. `Если очень долго падать, можно выбраться наверх` — психоделическая классика взрывных 60-х годов, тонкая и детально прописанная комическая панорама смутного времени между битниками и хиппи, жуткая одиссея Винни-Пуха в поисках Святого Грааля.
Генри Роллинз – бескомпромиссный бунтарь современного рока, лидер двух культовых групп «Черный флаг» (1977-1986) и «Роллинз Бэнд», вошедших в мировую историю популярной музыки. Генри Роллинз – издатель и друг Хьюберта Селби, Уильяма Берроуза, Ника Кейва и Генри Миллера. Генри Роллинз – поэт и прозаик, чьи рассказы, стихи и дневники на границе реальности и воображения бьют читателя наповал и не оставляют равнодушным никого. Генри Роллинз – музыка, голос, реальная сила. Его любят, ненавидят и слушают во всем мире.