Потерянные цветы Элис Харт - [33]

– Джун, – позвала снаружи Твиг.

Она быстро сунула фляжку обратно в карман. Виски жгло, разливаясь в животе.

Твиг торопливо подошла к грузовику и остановилась в ожидании возле окна Джун. С самого приезда Элис они обменивались лишь короткими фразами. Джун приготовилась к новому витку их затянувшегося спора, который становился одним из тех, которые либо обрывают старую дружбу, либо делают ее еще крепче. За минувшие десятилетия у них не раз случались продолжительные споры, но вот они на новом витке очередной склоки и все еще вместе. Как и подобает семье.

Когда она опустила стекло, Твиг подчеркнуто сделала шаг назад, и Джун мысленно послала себе парочку проклятий за то, что не позаботилась о мятных конфетках.

– Она в порядке, – сказала Твиг через секунду, стараясь, чтобы ее голос звучал уверенно. – Она отдыхает в гостиной с Кэнди. – Джун кивнула. – Я звонила в больницу.

– Еще бы ты не звонила, – произнесла Джун с горькой иронией.

Твиг пропустила это мимо ушей.

– Медсестра Брук сказала, что по описанию похоже на паническую атаку. Ей нужны отдых, компания и забота. А еще ей нужен наставник, Джун. – Твиг подошла и положила обе руки на опущенное стекло. – Ей нужно быть с кем-то.

Джун покачала головой.

– Каждому нужно свое место и нужен кто-то. – Голос Твиг был едва слышен за шумом мотора.

Джун хмыкнула; Твиг хорошо рассчитала, повторяя слова, которые Джун сама же произнесла много лет назад, когда Твиг впервые пришла в Торнфилд. Джун завела грузовик. Ею не будут манипулировать.

– Я собираюсь записать ее в школу. Где ей и место, – огрызнулась она.

Твиг отскочила как ужаленная.

Джун уносилась прочь, и по ее коже бегали мурашки, пока слова Твиг оседали. О чем, черт возьми, она думала, беря на себя ответственность за внучку? Кто она, кроме как «следующий ближайший родственник» в графе бланка? Вспышка узнавания в глазах Элис этим утром раз за разом щелкала в ее воображении. И ей не давал покоя все тот же вопрос: как Элис узнала ее лицо?

* * *

Элис лежала на кушетке у окна и прислушивалась к удаляющемуся рокоту мотора грузовика Джун. Она пыталась соединить кусочки информации. В сарае отца стояли статуи Джун. Джун была ее бабушкой, а также матерью ее отца. Почему же Элис никогда прежде не встречалась с ней? Совершенно невозможно, чтобы отец не любил ее: зачем бы тогда он тратил столько времени на то, чтобы вырезать ее статуи? Элис вздохнула, устраиваясь поудобнее на кушетке. Песня сороки струилась через окно. Она закрыла глаза и стала слушать. Тиканье дедушкиных часов. Медленное биение ее сердца. Ее ровное дыхание.

После того как Джун отнесла ее вниз и оставила на попечение Твиг, она выскользнула из дома и не вернулась. Твиг сделала Элис чашку чего-то сладкого, отчего ее тело размякло, как шоколад на солнце. Глаза ее сами собой закрылись, а когда открылись снова, Твиг в комнате уже не было. Напротив нее сидела Крошка Кэнди, ее длинные голубые волосы ниспадали волнами, как волшебные шелковые нити.

– Привет, горошинка. – усмехнулась Кэнди.

Элис пила, глядя на эти волосы, сияющий блеск на губах, облезший лак мятного цвета на ногтях и эмалевые сережки-гвоздики в форме капкейков в ушах.

– Приятно видеть, что на твое лицо вернулись краски, цветочек. – Кэнди взяла руку Элис и легонько ее сжала.

Не зная, как реагировать, Элис просто продолжила смотреть.

– Я пеку печенье, – сообщила Кэнди, – они к утреннему чаю, но мне нужно, чтобы кто-нибудь снял пробу, прежде чем я подам их к столу. Я подумала, может, ты мне поможешь?

Элис закивала с таким энтузиазмом, что Кэнди рассмеялась отрывистым и глубоким смехом, поднимавшимся из живота.

– Вы только посмотрите на это, – Кэнди убрала локон Элис за ухо, – самая прекрасная улыбка, что я видела в Торнфилде.

Никто, кроме мамы, не говорил Элис, что у нее прекрасная улыбка.

В ожидании печенья Элис барабанила пальцами по животу. Солнечный свет падал густыми яркими бликами через сплетение гигантских тропических листьев за окном. Запах табака смешивался с обрывками сахарных ароматов с кухни. Время от времени доносились звуки, свидетельствующие об энергичной деятельности Кэнди.

Наконец из кухни послышались приближающиеся шаги, вместе с которыми в комнату ворвался поток воздуха, пропитанного запахом сиропа. Элис сделала усилие, чтобы сесть.

– Не надо, горошинка. Отдыхай. – Кэнди подвинула к кушетке маленький столик и поставила на него тарелку с печеньем анзак и стакан холодного молока. – Отдыхай и угощайся.

Элис взяла печенье, теплое, только из духовки. Она сжала его уголки большим и указательным пальцами. Твердое. Таким же манером она нажала на серединку. Мягкое. Элис пораженно взглянула на Кэнди.

– О да, именно так. Хрустящие краешки, тягучая середина. Только так их и едят, – решительно кивнула Кэнди.

В этот момент Элис любила ее. Она откусила такой большой кусок, какой только могла.

– У тебя щеки раздулись, как у опоссума, – хмыкнула Кэнди.

Стеклянная дверь распахнулась, и стало слышно, как в коридоре кто-то топает и вытирает ноги о коврик при входе. Через мгновение в гостиную вошла Твиг, ее брови были сурово сдвинуты. Когда она увидела Элис и Кэнди, лицо ее просветлело.