Потайной ход - [2]

Я дважды защищал его в суде. Мою визитную карточку ему дал Боб Коллис, бывший полицейский, суперинтендент в отставке и мой дальний родственник. Он разбрасывает мои карточки, словно конфетти, всякий раз, как приходит в управление навестить старых друзей. В первый раз Питеркин был осужден за уличную драку. Трое подвыпивших юнцов набросились на него, чтобы отобрать деньги и на них купить пива, но Питеркин отбился. На беду, один из них умер, и Питеркина обвинили в убийстве.

— Обвиняемый мог просто избить парня, — сказал мне прокурор, — а он предпочел свернуть ему шею.

— Несчастный случай, — парировал я. — Он не хотел этого.

— Да вы посмотрите на него. Этот молодец отлично знает, что делает.

Мне нечего было возразить. В этом большом человеке чувствовалась какая-то внутренняя твердость. Казалось, он многое знает и понимает по-своему. Я тогда подолгу разговаривал с ним и каждый раз все больше убеждался, что за кажущейся мягкостью характера моего Питеркина скрывается сильная воля, и этот человек не совершит необдуманного поступка. Несомненно, только мертвецки пьяному взбрело бы в голову связаться с ним.

Он получил три месяца. Выйдя из тюрьмы, Питеркин уехал. Куда — точно не знаю, но он всегда зарабатывал себе на жизнь тяжелым физическим трудом: был ловцом жемчуга в Бруме, грузил руду в Хедленде, валил лес на юго-западе. Он перепробовал все, что приносит хороший заработок настоящим мужчинам. Я лишь никак не мог понять, почему он выбирает именно такую работу. Он не был глупцом и не относился к тем, кто в жизни полагается только на физическую силу. В его глазах светился ум, это было видно сразу.

Положим, в первый раз он попал в тюрьму по недоразумению. Положим, я плохо его защищал. Во второй раз все обстояло иначе. Начнем с того, что я считал его честным человеком.

— Я устал от работы, — говорил мне Питеркин. Он так и не избавился от своего акцента. — Хочу снова увидеть свою страну.

— Где она, твоя страна?

— Это Черногория.

Значит, он югослав, как и многие новоиспеченные австралийцы.

— Ты потому и сделал это? Чтобы оплатить проезд?

Улыбнувшись, он вежливо кивнул.

— Расскажи.

— В прошлый раз в тюрьме я встретил мужчину. Он говорил, что, если нужны деньги, он знает, как достать.

— Продолжай.

Питеркину было смешно; ему светил год или три тюрьмы, а он веселился.

— Золото, — ответил он с улыбкой. — Вы разбираетесь в золоте?

— Все западные австралийцы разбираются в золоте, Питеркин. Ты это знаешь.

— О'кей. Одна унция песка стоит три — пять долларов США. А самородок в унцию?

— Намного больше.

— В два раза. В три раза. Тот человек назвал мне цену.

А еще тот человек рассказал ему, как соорудить печь. Это давний, с большой седой бородой трюк. Вы покупаете немного золотого песка, достаточно одной или двух унций. Где-нибудь в тихом месте разводите огонь. Пока ваша печурка раскаляется градусов до трехсот, чтобы мог расплавиться песок, роете в земле небольшую ямку и кладете туда несколько кристаллов кварца и, может быть, для большей достоверности, чуть-чуть серебра. Его можно соскрести с ручки тетушкиной ложечки для соли. Когда золото в тигле расплавится, берете его щипцами и выливаете содержимое в ямку. Потом подбрасываете туда еще немного пустой породы, чтобы получился сплав, напоминающий неправильной формой естественный самородок.

Затем можно сесть и покурить, пока «самородок» не остынет и не перестанет обжигать руки. А когда он готов, вытаскивайте его и отправляйтесь искать какого-либо простофилю.

Питеркин спорил с полицией и со мной, что его поступок вовсе не был нечестным. Он утверждал: сама мать-природа создавала свои самородки точно таким способом. Значит, покупая золото у Питеркина, вы все равно приобретали настоящий самородок. Разницы нет никакой.

А разница в том, заявил судья, что подобные действия называются мошенничеством. И Питеркин, так и не перестававший улыбаться, был препровожден в тюрьму Олбани на три года за незаконную продажу богатому американскому туристу «самородка» весом в двадцать унций за пятьдесят тысяч долларов. Тот страшно обрадовался, и все вышло бы гладко, если бы Питеркин добросовестнее сработал свой товар, а тут в поверхность камня вплавился кусочек от шляпки ржавого гвоздя. Совсем крохотный. Но американец приехал с женой, которая всюду возила в сумочке ювелирную лупу. Дамочка тут же примчалась в полицейский участок.

Но в это время Питеркин был уже на борту летящего в Югославию самолета. Его арестовали лишь по возвращении.

Инцидент был вроде бы полностью исчерпан, но остался один вопрос: действительно ли Питеркин потратил все эти пятьдесят тысяч американских долларов во время весьма короткой поездки в Черногорию? Такое казалось маловероятным, но на сей счет Питеркин хранил гробовое молчание.

Значит, эти деньги были где-то спрятаны. И я подумал, что наверняка найдутся люди, особенно в тюрьме строгого режима, которым очень хотелось бы выяснить, где именно.

Глава 2

Формально у меня не было ни прав, ни обязанностей по отношению к Питеркину, и уж тем более я не мог выступать в суде. Сидел просто как зритель, а слушание дела длилось всего десять минут. Питеркин и вправду упал с железной лестницы. В тот момент поблизости никого не оказалось. Сердце у него было здоровым. Но патологоанатом предполагал инсульт, который иногда случается с людьми его возраста и комплекции.