Постышев - [76]

Подлинные враги советской власти — кулаки, деклассированные элементы использовали подобное отношение к честным людям. Проникая в колхозы, они разными способами вредили делу, уничтожали машины, скот, семена.

В деревнях Украины создалась тяжелая обстановка. В первый год сбора колхозного урожая Украина завершила хлебозаготовки за три месяца, а к концу 1932 года она оказалась в глубоком прорыве, даже несмотря на то, что план хлебозаготовок три раза снижался.

Украина не была исключением. Прорыв в сельском, хозяйстве углублялся. Разрыв между сельскохозяйственным и промышленным производством возрастал. Жизнь заставляла по иному решать вопросы подъема сельского хозяйства. Прежде всего, воспитывая людей, организуя их, распространяя опыт лучших. На Объединенном пленуме ЦК и ЦКК в январе 1933 года было решено создать политотделы при МТС и совхозах.

Центральный Комитет ВКП(б), как и в предыдущие годы, решил оказать помощь Компартии Украины — мобилизовал партийных работников большого опыта, инициативы, знающих сельское хозяйство республики, людей ее, выделил семена, средства, машины. На Украину возвращались Постышев, Балицкий, Попов. Им предстояло вместе с Косиором, Чубарем, Петровским, Любченко, Затонским, Шлихтером и другими руководителями Компартии Украины в короткий срок добиться укрепления колхозов, увеличения товарности сельского хозяйства. Постышева Центральный Комитет ВКП(б) рекомендовал на пост второго секретаря ЦК КП (б) У и секретаря Харьковского обкома, Попова — на пост секретаря ЦК КП (б) У.

26

Зимний день давно начался, а на фермах, хозяйственных дворах почти никого не было видно.

Село казалось оставленным его жителями. На главной улице лежал нетронутым выпавший ночью снег.

— Приська, — кричал кто-то на дворе животноводческой фермы, — зови доярок, скотину нужно поить!

— Бегала уже, Евмен Трофимович, не идут! — кричала в ответ молодая женщина.

— Мотай опять! Скажи, в кооператив сахар привезли. Кто выйдет на работу, тому будут выдавать, а остальным — никому. Чи есть у людей сознание? Подохнет скотина!

— Здорово, Евмен Трофимович, — окликнул бригадира животноводческой фермы Постышев. Он уже несколько минут стоял на дворе фермы, наблюдая за тем, что происходит.

— Здравствуйте, Павло Петрович, — вовсе не удивляясь тому, что Постышев очутился на ферме, сказал бригадир и, пожимая ему руку, крикнул кому-то: — А ну, выходи, Голобородько! Жаль, что я с тобой не поспорил. Что я тебе говорил?

— Да, по-твоему вышло, — показываясь из сарая, произнес старик. И, старомодно кланяясь, снимая островерхую баранью шапку, сказал Постышеву — Тут хлопцы в газете прочли, что вы на Украину повернулись. Евмен и говорит: «Ну, ждите Павла Петровича в гости к нам».

— Иначе и быть не могло, — произнес Евмен Трофимович. — Пойдемте, Павло Петрович, мы вам покажем, до якого життя доплентались, по-русски значит — добрели.

Евмен Трофимович стал показывать Постышеву фермы, сенники, склады кормов, потом они прошли в соседние конюшни.

— Смотреть на все это и стыдно и страшно, — признавался Евмен Трофимович. — Вон, смотрите, стоит конячка. Таких коней раньше и цыгане не покупали, а живодеры деньги брали за то, чтобы их со двора увести. Не загонишь людей на работу.

Мычали худокормные коровы, облизывая пустые ясли. На конюшнях в грязных стойлах лежали истощенные бескормицей лошади.

Только в одном отделении стояли сытые скаковые жеребцы. Они то и дело били задними ногами о цимбалины.

— Это чьи жеребцы? — заинтересовался Постышев.

— У нашего головы мания, Павло Петрович, — пояснил Голобородько, — вин в кавалерии служил. Дрожки купил, беговую каретку завел, сани-бегунки, только и знает, что ездит из района в округ, из округа в район. Весь овес для своих жеребцов скармливает, а остальные кони голодают. Мы уже признаемся: тайком берем тот овес, чтоб рабочих лошадок поддержать.

Из конюшни Постышев прошел на склад машин, оттуда попросил проводить его к амбарам. Уже не только Евмен Трофимович и Голобородько провожали его, пришли бригадиры с других участков, полеводы. Постышеву не нужно было расспрашивать о том, как жил этот колхоз раньше. Он знал его с первых дней организации, видел, как крепло хозяйство, как приходил в колхоз зажиток.

— Кто голова сейчас? — спросил Постышев, когда закончил обход.

Они подошли к хате-читальне.

— У головы — голова все время на пару, — горько усмехнулся Евмен Трофимович.

— Такой спец по «перваку», — стал рассказывать Голобородько, — что не идет к той шинкарке, которая третью четверть выцеживает, а прямо направляется к той, которая первую «слезу» выпаривает.

— Что же терпите такого? — Постышев посмотрел на всех с укоризной. — Пойдемте в хату, потолкуем.

Они уселись в пустой хате-читальне за столами, на которых лежали грязные, выцветшие журналы.

— В районе об этом знают? — спросил Постышев после долгой паузы.

— Кому там говорить?!

— Попробуй пожалуйся, из тебя сразу подкулачника сделают.

— Из района к нам не заглядывают — расстояние далекое.

— Что же произошло? — озабоченно произнес Постышев. — Работали у вас дружно, ладно…

— То, что и у всех! — махнул рукой Евмен Трофимович. — По-первых взялись горячо и у нас в округе. А потом забыли, что за саженцами глаз нужен.