Поступки во имя любви - [81]

– Завтра я сделаю копии, и ты сможешь оставлять их в тех местах, куда будешь заходить, – сказал он. – Если кто-то даст тебе другую анкету, приноси ее домой, и мы быстро с ней справимся.

– Спасибо, – поблагодарила Кармел, быстро встала и вышла из кухни. Майкл остался сидеть, охваченный каким-то чувством, которое он не сразу осознал как жалость. Как будто все против нее. Может быть, при сложившихся обстоятельствах она и в самом деле справилась наилучшим образом.

* * *

Должно быть, он вдовец. «Пропала» означает умерла, решила Джеки. Если бы его жена не умерла, если бы они просто расстались, или развелись, или разъехались, или что-то еще, Чарли ездила бы к матери в гости, верно? Они бы обязательно встречались так или иначе, каким бы ужасным ни был разрыв родителей. Значит, Джеймс Салливан, скорее всего, вдовец.

Сначала Джеки чувствовала себя неловко, но потом они неплохо провели пару часов в парке. Когда Джеймс вернулся с мороженым, она уже оправилась от шока. Они болтали о пустяках, и больше говорила она – ей так и не удалось ничего о нем узнать, если не считать того, что он работает агентом по продаже недвижимости, но все же неловких пауз оказалось не так много.

А еще он был замечательным и не носил благоразумную обувь. И ей понравился его выговор, все эти мягкие, какие-то округлые слова. И ямочки у него на щеках, когда он…

Нет, вы только послушайте ее.

Джеки сунула салфетку для умывания под горячую воду, потом выжала ее и прижала к лицу, чтобы размягчить маску из авокадо перед тем, как ее смыть. Успокаивающая, было написано на упаковке, вот только никакого покоя Джеки не чувствовала.

Она втянула носом теплый влажный воздух и представила, как целует Джеймса, как лежит с ним рядом.

Его жена умерла, и больше никого другого в его жизни нет, она так поняла. Чарли обязательно сказала бы об этом Оуэну, если бы кто-то был, да?

Их дети подружились, поэтому они будут регулярно встречаться. Джеки одна. Возможно, он не влюблен в нее сейчас, но это может измениться. Он еще может в нее влюбиться. Это вполне возможно.

Джеки сняла с лица салфетку, протерла запотевшее зеркало в ванной рукавом халата и посмотрела на свое лицо. Кроме глаз и губ, все остальное было покрыто зеленой пленкой.

– Джеймс, – сказала она, потом прошептала еще раз. Пленка чуть натянула кожу, когда Джеки улыбнулась.

* * *

Каковы его шансы? Мать Оуэна оказалась из того малого числа людей, с которыми он познакомился за несколько месяцев жизни в Кэррикбоуне. Джеймсу понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, кто она, и это его потрясло. Судя по выражению паники на ее лице, когда она увидела его, она тоже была потрясена.

Джеймс решил, что нет ничего страшного в том, что они уже знакомы. Но постарался не задерживаться на том факте, что уже видел ее раздетой. А по ее реакции Джеймс догадался, что для нее это проблема. Он пошел за мороженым в надежде на то, что она успеет снова обрести равновесие до его возвращения. Когда он вернулся, она и в самом деле выглядела более спокойной.

Честно говоря, они неплохо провели время. К немалому облегчению Джеймса, ее нисколько не волновало их с Чарли прошлое, и разговор оставался легким, в нем не было никакой угрозы. Он задал ей несколько вопросов, но с удивлением понял, что ему интересно, какие обстоятельства вынудили ее стать матерью в таком юном возрасте. Ей определенно не могло быть больше двадцати двух лет.

Если верить Чарли, то отец Оуэна умер. Джеймс был бы не против узнать подробности, но это его абсолютно не касалось.

Он решил, что она вполне симпатичная. Не красотка, на которую сразу обратишь внимание, но что-то привлекательное в ней было. Она заразительно смеялась, скорее даже хихикала. У Оуэна на щеке появлялась такая же ямочка, как у нее, когда он улыбался.

Джеки предложила отдать ему половину суммы за мороженое. Она автоматически достала бумажный носовой платок, когда Чарли чихнула. Когда она смотрела на Оуэна, было видно, как она его любит.

Все-таки хорошо, что они разбили лед между ними. Прежде всего хорошо для Чарли, а только это и имеет значение.

* * *

– Но почему она ушла? – спросила Эмили.

Прислонившаяся к стене Айрин отметила паузу, последовавшую за этим вопросом. Попытка объяснить внезапный уход Пилар трехлетней девочке – это задача не из легких, тем более что Мартин и сам ничего не понимал.

– Мы не знаем точно, дорогая, – наконец услышала она слова мужа. – Может быть, появилась еще одна маленькая девочка, которой она нужнее, чем тебе.

– Но я хотела, чтобы она осталась, – голосок Эмили задрожал. Айрин представила ее полные слез глаза, трясущийся подбородок.

– Я знаю, но Пилар нужно было уйти. Ей было очень жалко расставаться с тобой.

– Правда?

– Честное слово. Она сказала, что будет скучать по тебе, очень-очень.

– А почему она не сказала мне «до свидания»?

– Думаю, от этого она загрустила бы еще больше.

Мартин прилагал максимум усилий, как делал это всегда. Он старался быть для своей дочки всем, пытаясь компенсировать отсутствие материнской любви. Айрин оттолкнулась от стены и спустилась вниз. В гостиной она смешала себе джин и белый лимонад.