Поступь Стали - [21]

Что-то после истории отца настроение пропало. Решил пойти прогуляться. Мысли были тяжёлые. Может, ну его эти планы на путешествия, у меня тут семья, рядом сестры, сам женюсь, благодаря охоте построю себе дом, и будем все дружно и весело жить. Ну научусь я шашкой махать, ну скоплю я два золотых на класс наемника, и что дальше? Стану я там, например, лучшим воином, и что? По воле барина людей рубать? Или, если вдруг владетели узнают, что я тут такой суперджедай, меня все в жопу целовать начнут? Из рассказов отца еще непонятно, может они джедаи покруче. Что-то идея научиться махать оружием и отправиться путешествовать, узнавая мир, быть таким себе авантюристом, уже не кажется мне такой удачной.

А еще эти жетоны, рабские ошейники и дворяне, перед которыми гнуться нужно. Маги, что возле луж из крови спать ложатся. Что-то нужно делать срочно! Нужно больше узнать про этот мир! Я катастрофически мало знаю! И рассказ отца не открывает практически ничего, только то, что в этом мире правит сила, и, судя по всему, она дает и свободу. Мне нужны книги, и про все. А на книги нужны деньги, а где взять деньги? В лесу! С дополнительной мотивацией пошёл я тренироваться.

Результат моих тренировок с «силой» начал проявляться через три дня. Первые два дня я по чуть-чуть приближался к пониманию того, в каком направлении нужно работать. Из воспоминаний прошлой жизни знал: научиться что-то делать нелегко, но возможно, переучиваться может быть намного сложнее. Вот и я ступенька за ступенькой прогонял энергию по телу, стараясь направить ее в каждый орган.

Тренировка начинала приносить плоды в виде повышенной силы. Когда я, задействовав ядро, взял свою кувалду, то понял, что и половины ее веса не чувствую, но взмахнул пару раз — инерция никуда не делась — пока решения этой проблемы не было. Посмотрев на свой нож, принялся отрабатывать удары, втыкая оружие в бревно. Лезвие зашло на три четверти, а когда я начал его выковыривать, то металл не выдержал и сломался. Я забыл, что мы все изготавливали из болотной руды, а так как тут еще и примитивные условия плавки, очищения металла без соблюдения идеальных режимов термообработки, материал получается низкого качества. Оружие есть, но, если учесть мои параметры такие, как повешенная сила, в первом бою его не станет. А что будет, если я неправильно ударю, и мое оружие тупо треснет? Все, аллес.

Глядя на молот, начал продумывать варианты, и тут пришла мысль. Кувалда для меня уже слишком легкая, но это не значит, что ее вес уменьшился, а с повышенной силой я могу работать как пневмомолот. Из тех полос, которые я должен был сковать на броню, сделаю многослойную сталь, сил перерубить брусок из нее у меня должно хватить, а потом опять его проковать. Обрадовавшись новой идее, пошёл в кузню.

За работой и тренировками прошло две недели. Толк, определенно, был. Методом проб и ошибок я, наконец, научился не перегонять всю энергию в одно место, а равномерно распределять ее по основным меридианам, направлять ее еще и в нож, но было это слишком уж тяжело. С горем пополам я смог, не нарушая баланс, направить крохотный энергетический поток в нож. Проблема в том, что, как только я начинал двигаться, баланс нарушался и происходил перекос. В один момент решил направить всю энергию в обычный нож, он засветился зеленоватым, и я, чтобы проверить его боевые свойства, махнул ним как саблей по бревну — перерубив половину двадцатисантиметровая бревна, нож застрял. Когда я с горем пополам вытянул нож и посмотрел на него, понял, что лезвие потемнело. Я уже видел такое на том ноже, но списал это на простое проявление «силы». С каждым моим замахом лезвие делалось все темнее и темнее и, когда оно после очередного удара стало практически черным, превратилось в порошок. Понятно. Даже если я смогу научиться, не нарушая баланс, напитывать нож, то его хватит на пару взмахов, но как последний шанс пригодиться. Может, если ножи будут из других материалов, то что-то поменяется, посмотрим.

Красавец, смотря на полностью законченный нож, восхищался я. Тридцать сантиметров длина лезвия, четыре в ширину, выглядел он простовато, но в нем чувствовалась мощь и тяжесть, а тяжесть — это хорошо, тяжесть — это надёжность.

Каин, подумав, решил назвать нож. Громкое название, конечно, только вот я все делал сам, и плавил для него руду, и ковал пластины, и затачивал его. Имя само всплыло в голове. А раз я самостоятельно изготовил нож, то могу его и назвать, как захочу. Если есть Каин, должен быть и Авель, и решил сковать еще один, брат-близнец первому ножу.

Ковка своего орудия возбуждала, внутри я просто горел, понимал, что это мое первое оружие, предназначенное для боя, это не просто мои ножи, а боевой товарищи. Силы, вложенные мной, не оценить словами, а сколько потом камешком я их полировал, вспоминая как японские мастера шлифовали металл катан. Закончив второй нож, решил не просто их назвать, а записать имена на лезвии. Взял прут металла, проковав его острие, разогрел и резко остудил, потом, постукивая по лезвию, начал выбивать имя, при этом вливая силу, но даже с ней процесс был небыстрым, уж больно слабо пробивался металл. Целых полдня я потратил на Каина и еще полдня на Авеля.