Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм [заметки]

1

Здесь под «романсом» понимается, конечно, не музыкальный жанр, а тип произведения, тональность которого по отношению к произведению чисто бытописательному, реалистическому сдвинута в сторону поэтического вымысла и которое приблизительно соответствует гоголевскому понятию «поэма» применительно к «Мертвым душам».

2

Скорее можно говорить о комплексе представлений, поскольку постструктуралисты отличаются крайним теоретическим нигилизмом и отрицают саму возможность какой-либо общей теории.

3

Под термином «аппараты» структурализме и постстурурализме закрепилось в основном значение, которое ему придал Алтюссер, постулируя существование «репрессивных государственных аппаратов», добивающихся своей цели при помощи насилия, и «идеологических государственных аппаратов», таких как церковь, система образования, семья, профсоюзы, масмедиа, литература и т. д., достигающих того же путем обеспечения «согласия» масс.

4

Где-то на рубеже 70-х и 80-х гг. его позиция несколько изменилась: как генератор идей, очень чуткий к общему «настроенческому хаосу» бурлящего котла разноречивых мнений, он мгновенно среагировал на перемену пристрастий и ориентаций западных интеллектуалов, и скорректировал в начале 80-х гг. свою позицию.

5

Ее можно перевести и как «Жажда знания», тем более, что автор употребил слово «volonte», имеющее еще и специфическое философское значение «воления», вместо собственно терма «воля» — «vouloir», но перекличка со знаменитой «Волей к власти» Ницше слишком очевидна, да и не скрывается самим Фуко, тем более, что в обосновании концепции знания как средства власти он не избегает и термина «vouloir».

6

неофрейдизм весьма многолик и как термин малосодержателен, поскольку подразумевает самые разные и противоречивые по своей направленности тенденции.

7

Т. е. творчества; после работ Альтюссера и Машере термин «творчество» стал непопулярным в структуралистских кругах, и художник слова превратился в «производителя» художественной «продукции», создающего ее, как рабочий сборочного цеха автомобиль, из готовых деталей: форм, ценностей, мифов, символов, идеологии.

8

Я нарочно называю здесь до известной степени «пограничные», «маргинальные» (с точки зрения общепостструктуралистской перспективы) имена теоретиков, не являвшихся «ведущими» представителями постструктуралистской теоретической мысли.

9

Джардин дает тройной перевод этого термина: subject in proces / in question / on trial.

10

С точки зрения Кристевой, «материальной субстанцией языка» является его «фонетика» и «графика», точно так же, как и в разных других видах искусства другие семиотические системы выполняют эту функцию «материального означивания»: в танце — движение и жест, в музыке — звук, в живописи — цвет и линия и т. д.

11

Напомним еще раз: вся эта борьба мыслилась исключительно в сфере языка, где традиционная логика, упрощенно говоря, была на стороне буржуазного порядка, а «поэтический язык авангарда» расценивался как «подрывная сила», против этого порядка направленная.

12

«Левый берег» — место обитания в Париже студентов и левой интеллигенции. — И. И.

13

Влияние Кристевой на осознанный переход Барта от структуралистских установок к постструктуралистским не подлежит сомнению и признавалось им самим. Однако данный факт в общей эволюции взглядов Барта отнюдь не стоит преувеличивать: он был бы невозможен, если бы в самом его творчестве предшествующих этапов не существовали для этого необходимые предпосылки.

14

Эту цель выявления единственного смысла Барт приписывает марксистской иди психоаналитической критике.

15

Свое название книга получила по имени двух главных героев повести Бальзака: скульптора Сарразина и певца-кастрата Замбинеллы. Объяснение дается Бартом в главке XLVII (Барт Р. S/Z. — М., 1994. С. 124–125).

16

От греческого проаiретikos — «совершающий выбор», «принимающий решение». Проайретический код — код действия, иногда называемый Бартом акциональным кодом.

17

Анализируется рассказ «Правда о том, что случилось с мистером Вальдемаром».

18

Харари в данном случае имеет в виду название одной из статей Кристевой в ее «Семиотике» — «La productivite dite texte».

19

имеется в виду концепция М. Фуко о неосознаваемой зависимости любого дискурса от других дискурсов. Фуко утверждает, что любая сфера знания — наука, философия, религия, искусство — вырабатывает свою дискурсивную практику, единолично претендующую на владение истиной, но на самом деле заимствующую свою аргументацию от дискурсивных практик других сфер знания. Более подробно см. об этом в разделе о Фуко.

20

Т. е. вторичные, по Лотману, моделирующие системы: искусство, различные виды эпистем, философем, социологом и т. п., которые складываются в разных общественно-гуманитарных и естественных науках текущего момента.

21

Собственно, Лейч имеет в виду «последовательный принцип различения», но, как и большинство американских критиков, он не проводит теоретического разграничения между этими двумя понятиями, хотя и постоянно употребляет термин «различие» в смысле «различения».

22

В 1991 г. вышло 6-е расширенное издание.

23

Имеются в виду «Поминки по Финнегану» Джойса.

24

Согласно Кристевой, «единственной лингвистической практикой, которая ускользает от этого запрета, является поэтический дискурс. Не случайно недостатки аристотелевской логики в ее применении к языку были отмечены, с одной стороны, китайским философом Чан Дунсунем. который вышел из другого лингвистического горизонта (горизонта идеограмм), где на месте Бога выявляется диалог Инь-Ян, и, с другой стороны, Бахтин, который попытался преодолеть формалистов динамической формализацией, осуществленной в революционном обществе» (277, с. 92).

25

Имеется в виду швейцарский журнал «Trivium» (Zurich).

26

По названию его работы 1975 г. «Паракритика» (228).

27

Под «текстом» с семиотической точки зрения подразумевается формальный аспект любого произведения искусства: для того, чтобы быть воспринятым, оно должно быть «прочитано» реципиентом.

28

Речь идет о концепции представителя так называемой «критики читательской реакции» С. Фиша, утверждающего, что «объективность текста является иллюзией», поскольку «не существует неизменных текстов, а есть всего лишь созидающие их интерпретативные сообщества». Тем самым Фиш «теоретически уничтожает» объективный статус литературного текста, полностью обусловливая его смысл «интерпретативными стратегиями» читателя, которыми он якобы наделен еще «до встречи» с текстом.

29

Ср. эпиграф к роману «Все персонажи и места действия в этой книге реальны: они сделаны из слов».