Постой в Кудеярове - [5]
Ей-то казалось, что поняла она Дорофея до самой утаенной глубины… С древних времен лечили сердечную тоску русские молодцы отлучкой невозвратной в дикое поле, чтобы сложить там голову за волю вольную. И такие прострелы пронзали Милкину душу, что хоть впору раскручивай назад эту налегке справляемую свадьбу и вой в голос, как на поминках…
Ульяна холодновато оглядела со всех сторон племянника, решила посадить его на место, не роняя его достоинства офицерского, а заодно показать зятю, пусть пока не записанному, наведывающемуся к Милке будто к сударушке, что он хоть и забронированный, заговоренный от смерти хлопотами Зинки Крестовой, все же не к нему, а к Дорофею поворачивается она, Ульяна, изболевшимся материнским сердцем.
— Дорофейка, — начала она, самим тоном показывая, что знает его бесштанным карапузом, когда он в ангельском сне пруденил под себя. — Колы ты в орденах, вот и озадачу я тебя прямо по-бабьи, потому что наши тут ничего не знают: почему штанов не удержите! Гитлер-то совсем рядом огонь мечет, а? Что же с нами будет-то?
Денежкин аж помолодел от ее вопроса, с отроческим простодушием, чуть разинув рог, уставился на Кудеярова: как тот будет выкручиваться-выпутываться?
А Дорофей, нагловато-светло подмигнув Денежкину коршунячьим оком, сказал преспокойно:
— Все идет по плану, тетка Ульяна. Наше командование все знает, все планирует. Мы за ним как у Христа за пазухой. Всему свое время, у дороги два конца: один — в Россию, другой — в Германию, в логово зверя. Чего тебе привезти из Берлина, а? Наказывай, пока я с вами.
— Недавно наши по радио говорили: отошли на подготовленные позиции, потеряли без вести сколько-то тысяч солдат… А ты дурачком прикидываешься. С Алексея спрос маленький — в тылу трудится, что ему велят, то и будет толмить, а ты-то там бывал…
В душе Дорофея вновь поднялись приглушенные было тыловой тишиной чувства недоумения, горечи и озабоченности. Как мякину стряхнул он с себя наигранную снисходительность к старой женщине, напрямую пошел в изловчившиеся поймать его руки Алешки Денежкина, не стараясь больше подавлять в себе росшую день ото дня тревогу.
— Гм, гм… пропали без вести! — заговорил Дорофей с беспощадностью, зло кривя на сторону страдальческий рот. — Чай, не иголка! Скажу тебе, тетка Уля, и тебе, Милица, а Алексей сам все знает частично — расколошматил нас под Харьковом… Первый день поперли мы на Изюм лихо. Вешняя распутица нам нипочем. Фрицы начали психовать, отходить местами. Линия обороны вроде дрогнула, прогнулась. А через несколько дней мы оказались в окружении… Много наших попало в плен… Даже раненый командарм Городнянский…
Вместе с генералом на грузовой машине вырывался из окружения Кудеяров. Стоял командарм на коленях в кузове, руки к пулемету прикипели, Дорофей подавал ему ленты. Красиво и страшно было окровавленное лицо командарма. Скончался не приходя в себя. Немцы построили пленных и в их присутствии похоронили русского генерала с воинскими почестями.
Особенно подчеркнул Дорофей, что, оказавшись в плену, не заменял он лейтенантское обмундирование солдатским, не зарывал в землю документов. Наверно, по легкомыслию. Это легкомыслие да веселость и помогли ему бежать, когда гнали пленных на запад по степи, мимо балок и перелесков.
Но Милке он рассказывал (говорил только ей, не замечая Ульяны и Алексея Денежкина), как напряженно разрабатывала мысль один хитрее другого планы побега. Теперь он и сам верил, что планы возникали тогда, на марше, а не придумал он их позже, чтобы объяснить себе и людям прямо-таки сказочно успешный побег.
В действительности же даже за несколько минут до того, как живая внутренняя сила метнула его в кусты неклена, у него не было никакого плана побега. Шел со всеми, пока еще не осознав ужаса своего положения. Все шли, и он шел под редким конвоем. Но когда увидел за селом скворцов, певших у своих гнезд в дуплистом нагом дубе, вдруг с такой горькой явью понял, что с ним произошло, что заплакал. За деревом понижался дубовый скат в густом подлеске. Оглянулся на скворцов, и вдруг все его молодое тело каждым мускулом собралось для прыжка и, кажется, само собой метнулось за кусты и покатилось в овраг. Когда засвистели пули, срезая ветки орешника, он уже сидел на земле, обняв дубок, не в силах унять икоту.
На дне дола на травке-зимовухе отстоялась снеговая вода в кружевах пены у закрайка. Спасло его то, что он, припав грудью к земле, пил настоявшуюся на пресной траве воду по-волчьему беззвучно. Тот же, кто выслеживал его, минуту спустя лакал из этой лужи по-собачьему громко. И это погубило выслежника, хотя и был он с автоматом. Дорофей по-рысьему сиганул ему на спину…
Не то везло ему, не то характер был незлопамятный, но только забывал Дорофей обидное, — в жизни больше веселого было. Но война, как оспа, чернокрапила память. И он превозмогал себя, чтобы забыть и тем более утаить от светлой, совсем еще девчоночьей души Милки кое-какие обидные, могущие унизить его, а заодно и честь армии подробности своего поединка с немцем и затем обретения полной свободы уже у себя, в рядах родной армии…
Роман «Истоки» Г. И. Коновалова удостоен Государственной премии РСФСР им. М. Горького. Это – большое многоплановое произведение о том, как героическим трудом советских людей, их беспримерным военным подвигом в период Великой Отечественной войны была завоевана победа над германским фашизмом.В центре внимания писателя – судьба династии потомственных сталеваров Крупновых. Перед войной одни из них варят сталь на одном из заводов в Сталинграде, другие работают в Наркомате тяжелой промышленности, директорствуют на крупнейших предприятиях страны, третьи находятся на дипломатической работе за рубежом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
О Великой Отечественной войне уже написано немало книг. И тем не менее роман Григория Коновалова «Истоки» нельзя читать без интереса. В нем писатель отвечает на вопросы, продолжающие и поныне волновать читателей, историков, социологов и военных деятелей во многих странах мира, как и почему мы победили.Главные герой романа — рабочая семья Крупновых, славящаяся своими револю-ционными и трудовыми традициями. Писатель показывает Крупновых в довоенном Сталинграде, на западной границе в трагическое утро нападения фашистов на нашу Родину, в битве под Москвой, в знаменитом сражении на Волге, в зале Тегеранской конференции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу Г. Коновалова, автора известных произведений «Университет», «Истоки», «Вечный родник», «Былинка в поле», вошли два романа — «Предел» и «Благодарение».Роман «Предел» посвящен теме: человек и земля.В «Благодарении» автор показывает и пытается философски осмыслить сложность человеческих чувств и взаимоотношений: разочарование в себе и близких людях, нравственные искания своего места в жизни, обретение душевной мудрости и стойкости, щедрости и чистоты.
Роман «Истоки» Г. И. Коновалова удостоен Государственной премии РСФСР им. М. Горького. Это – большое многоплановое произведение о том, как героическим трудом советских людей, их беспримерным военным подвигом в период Великой Отечественной войны была завоевана победа над германским фашизмом. В центре внимания писателя – судьба династии потомственных сталеваров Крупновых. Перед войной одни из них варят сталь на одном из заводов в Сталинграде, другие работают в Наркомате тяжелой промышленности, директорствуют на крупнейших предприятиях страны, третьи находятся на дипломатической работе за рубежом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».