Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - [224]
Если говорить о режимах и их правящих элитах, то развитие информационных технологий меняет методы контроля и угнетения. Лучший тому пример – Китай, который уже называют «жандармским государством» и «цифровым тоталитарным государством»[1176] из-за своих новейших систем интернет-контроля, использующих супермассивы данных, а также из-за так называемой системы социального кредита. В специальном выпуске Journal of Democracy, озаглавленном «Путь к цифровой несвободе», Сяо Чен объясняет, что китайское государство «создало ряд механизмов, направленных на утверждение своего господства в киберпространстве. Кроме того, они все чаще сочетают в себе разветвленную инфраструктуру наблюдения, принуждения и передовых цифровых технологий. ‹…› Государственные органы и компании, которые с ними сотрудничают, посредством максимального использования информации и ресурсов, могут превратить эти инновационные технологии в инструменты для манипулирования обычными гражданами. Например, большие массивы данных – это бесценный ресурс для прогнозирования. Чиновники могут использовать этот потенциал, чтобы предвидеть протесты и даже серьезные всплески общественного мнения в сети, что при подавлении оппозиции позволяет им действовать на опережение. В другом примере авторитарного использования больших объемов данных [китайские] власти работают над интеграцией информации из широкого спектра источников в общенациональную систему социального кредита, которая будет оценивать поведение каждого человека в стране – инновация, достойная пера Джорджа Оруэлла и его романа „1984“. По меткому выражению журнала Wired, в Китае в ходе операций по слежке нового поколения „большие данные встречаются с Большим братом“»[1177]. Хотя современные автократии и диктатуры уже покончили с кровавыми репрессивными методами, такая эффективность больших данных и информационных технологий открывает совершенно новый простор для применения дискреционных наказаний на пути от прямого насилия к экзистенциальной уязвимости.
Мы можем наблюдать, как в ответ на потенциал информационных технологий в расширении человеческих возможностей и противодействии угнетению[1178], авторитарные режимы с имперскими амбициями пытаются добиться своего рода «цифровой автаркии», например с помощью «Великого китайского файрвола» и ужесточения правил пользования интернетом в России. В конце 2019 года российский режим успешно протестировал национальную альтернативу глобальному интернету, отключив страну от всемирной паутины[1179], а Путин даже предложил создать «надежную» русскую версию Википедии, заменив сайт, редактируемый пользователями, новой Большой российской энциклопедией за 1,7 млрд рублей налоговых денег (около 24 млн евро)[1180]. В XXI веке вопрос о том, будут ли информационные технологии служить целям освобождения или угнетения, остается открытым. Мы можем только предполагать, что поскольку автократы учатся друг у друга[1181], новые технологии угнетения будут распространяться и в будущем. Так, борьба освободительных тенденций с репрессивными становится не только еще более глобальной, но и в целом меняет наши представления о возможностях автократических правителей.
Другое специфическое для эпохи явление, которое может иметь фундаментальные последствия для посткоммунистических режимов в будущем, это климатические изменения. Оно отличается от других внешних проблем: экономические кризисы могут быть случайными или циклическими, а изменение климата – это долгосрочное и необратимое испытание; и такие события, как эпидемия коронавируса, хоть и могут изменить структуру глобализации, не меняют режимы как таковые (только усиливая их наиболее важные особенности), тогда как изменение климата может подорвать режим. Оно ставит перед мировой политикой в целом и перед посткоммунистическими автократиями в частности два типа проблем. Во-первых, большинство ученых утверждает, что изменение климата потребует глобальных решений, то есть международного сотрудничества, которому может препятствовать тот же фактор, который разрушает сплоченность ЕС, а именно гетерогенность режимов. Конечно, борьба с изменением климата – это общая задача, стоящая перед человечеством, одинаково важная для народов как либеральных, так и патрональных режимов. Но если представители власти трактуют эту задачу таким же образом, то их политика должна быть не патрональной, а публичной, то есть такой, которой редко придерживаются верховные патроны. Так или иначе не только режимы, но и
