Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - [182]

. При Воронине он стал олигархом, захватив контроль над рядом заводов, аэропортов, отелей, а также, среди прочего, над железнодорожными, коммуникационными, медийными и добывающими предприятиями Молдовы[916]. Во-вторых, хотя «главный патрон» – это преимущественно неформальный титул, тот, кто хочет его добиться, становится, как правило, главой исполнительной власти, поскольку эта формальная должность по своим официальным полномочиям больше всего соответствует роли верховного патрона, а также демонстрирует элитным группам его лидирующую позицию[917]. Тем не менее Плахотнюк стал верховным патроном, не став при этом главой исполнительной власти, да и вообще не выполнял каких-либо важных государственных функций. На самом деле, был даже момент, когда он выдвигался на должность премьер-министра, но в итоге так и не поднялся выше первого вице-спикера парламента. Тем не менее в контексте рассматриваемых нами стран уникальным является тот факт, что он выстраивал однопирамидальную патрональную сеть неформальными средствами, такими как компромат и захват государства, в течение значительного периода времени: он занимался систематическим вымогательством и/или «скупал» политических акторов, значимых для достижения его целей. Используя эти методы, он как полигарх сумел патронализировать большое число автономных акторов, в первую очередь (1) Демократическую партию Молдовы, которая вошла в правящую коалицию премьер-министра Владимира Филата после выборов 2009 года, (2) Конституционный суд и (3) главного прокурора[918]. Плахотнюк использовал эти инструменты, чтобы нейтрализовать своих соперников, особенно Филата, который тоже преследовал олигархические интересы и неоднократно вступал с ним в борьбу, пока в 2015 году прокурор, наконец, не вывел того в наручниках из парламента из-за обвинения в отмывании денег.

В период с 2016 по 2019 год Молдова была патрональной автократией, которую неофициально возглавлял серый кардинал Плахотнюк. С одной стороны, он добился монополизации власти, хотя и не за счет формально полученного конституционного большинства, а благодаря тому, что стал неформальным патроном ключевых людей, которые управляли системой сдержек и противовесов. Финансируя деятельность членов правительства и парламента из своих личных средств, Плахотнюк также в одностороннем порядке добился изменений в избирательной системе, заменив перед выборами 2019 года пропорциональную систему на смешанную. Плахотнюк расширил зону своего контроля на прокуроров, судей и центральную избирательную комиссию, а также на Центр по борьбе с экономическими преступлениями и коррупцией, которые стали использоваться для сбора компромата[919]. С другой стороны, Плахотнюк преуспел и в плане личного обогащения. Сара Чейз, участвовавшая в проекте Фонда Карнеги за международный мир, где составляла карту клептократических государств по всему миру, предлагает системный анализ сети Плахотнюка. Она перечисляет составляющие этой сети следующим образом: (1) правительственные элементы, включая Министерство экономики, которое использовало «таможенные и налоговые проверки для того, чтобы дисциплинировать и наказывать конкурирующие предприятия, а также препятствовать их деятельности»; (2) элементы, принадлежащие к частному сектору, куда входят банки, строительные подрядчики, СМИ, туристические объекты, недвижимость и посредники в сфере коммунальных услуг; (3) криминальные элементы, включая осуществление контрабанды и услуги по отмыванию денег российских сетей; и (4) активные посредники, в том числе многочисленные подставные компании и экономические подставные лица[920]. В нескольких аналитических отчетах есть информация о том, что Плахотнюк использовал власть над судебной системой и прокуратурой для совершения серого и белого рейдерства [♦ 5.5.3.1][921], превращая государство, которое уже стало при нем криминальным, клановым и неопатримониальным, еще и в хищническое. Одним словом, Плахотнюк с успехом создал мафиозное государство.

Однако на выборах 2019 года ему не удалось набрать абсолютное большинство, тогда как две крупнейшие оппозиционные партии совместно получили достаточное количество мест для достижения конституционного большинства и смещения его людей с ключевых государственных постов. В конце концов они смогли сформировать против него коалицию, которую поддержал даже его протеже президент Игорь Додон, но Конституционный суд признал коалицию незаконной, и Додон был уволен. В этот период казалось, что мафиозное государство Плахотнюка не подвержено внутренним атакам, но оно, очевидно, ничего не смогло поделать с уязвимостью страны перед иностранным вмешательством. В этот драматический момент интересы США, Европы и России совпали по очень разным причинам[922]. Плахотнюк был вынужден отойти от власти, и ему на смену пришла неожиданная коалиция геополитических и управленческих противников, а именно блок Майи Санду ACUM и Партия социалистов президента Додона. Такая расстановка сил оказалась временной, и в ноябре 2019 года коалиция распалась. Президент Додон создал правительство меньшинства, поддерживаемое извне остатками Демократической партии Плахотнюка. До конца неясно, насколько сильно беглый Плахотник все еще контролирует свою партию. Однако демократический прорыв Майи Санду, который был направлен именно на борьбу с мафиозным государством, завершился. По крайней мере, временно. Неизвестно, в каком объеме более патрональный Додон сможет восстановить патрональную пирамиду в условиях международного давления, где европейцы и США активно выступают против реставрации режима, а гражданское общество во время правления Плахотнюка накопило ценный системный опыт. На выборах 2020 года Санду смогла победить действующего Додона, открыв тем самым путь для дальнейшей демократической и, возможно, антипатрональной трансформации. Но чтобы победивший режим Санду стал успешной альтернативой существующему, ему еще предстоит пройти долгий путь.