Посол Конкордии - [87]
Помимо всего прочего, младшего мастера очень беспокоили странные колебания магического плана и его непрогнозированные ослабления, которые он стал чувствовать с момента возвращения в Глелису. Магию могли ослабить либо собственно магические средства вроде негаторов магии и заклинаний антимагии, либо силы других планов - божественного либо хтонического. И столь крупных негаторов, чтобы покрыть территорию от ворот Глелисы до баронского дворца, не могло существовать, как и заклинания антимагии такого масштаба. Да и эффект был слишком слаб - заметен, но слишком ничтожен для целенаправленного ослабления магии.
"Чернокнижники или жрецы! Во время шторма все ... всплывает наверх..." - злобно подумал Нирмо и переключился на беседу с дуайеном. Тот, впрочем, говорил то же самое, только мог конкретизировать, что ни одна из политических сил в баронстве Глелиса не пользовалась таким приемом. По его совету барон Юрели фон Глелиса воспользовался родовым даром и обратился к Инкертусу. Если богу лжи можно верить, то ни один жрец ни одного бога от Бонума до Морбуса[58] не связан с колебаниями магического плана в Глелисе. А веками угнетаемые чернокнижники не могли и мечтать о столь сильном акте сопротивления и террора. Ответы Мероннера лишь добавили вопросов.
Уточнять, что он имел ввиду, говоря о воле Хранителей, толстяк-дипломат отказался, сославшись на то, что через него передали приказ для Нирмо связаться с магистром Хиреком. Ответа на вопрос о том, почему толстяк был таким напуганным и нервным при первой встрече у ворот Глелисы, младший мастер не дождался. Старший адепт не нарушал субординации Ордена, отказываясь отвечать, - он просто отвечал, что ничего не знает.
- Если Хранители сообщат мне, что ты солгал, ты умрешь. Свободен! - приказал Нирмо, в глубине души понимая, что даже его довольно хорошие отношения с главой Юстиции Тайн не позволят ему задать такой вопрос Хиреку и получить ответ. Если Мероннер не рассказал Нирмо, что его испугало, значит, он не получил приказа рассказывать. А лишние вопросы, не касающиеся магии, в Ордене Тайн не поощрялись.
***
На следующий день за полчаса до полуночи Нирмо с довольной улыбкой на лице вошел в дверь третьего этажа левого крыла дворца - того самого, которое временно передали посольству.
За дверьми его встретил патруль, состоящий из Мероннера, Нилуэ и двух наемников Конкордии. Все еще бледный от полученных ран и потерянной крови Нилуэ попросил, чтобы его поставили подальше от магических потоков, могущих помешать чародейскому же исцелению. Старший адепт, поставленный на пост, на котором он должен был вежливо заворачивать заплутавших аристократов, со многими из которых он будет работать после отбытия Нирмо и которые не забудут - его статус в Конкордии настолько низок, что прибывший оттуда посол приказал толстяку сторожить дверь.
Нирмо прошел дальше. Все наемники и телохранители, кроме Милефа, не были допущены в покои, подготовленные к ритуалу. Все комнаты на этаже посольства были приготовлены под разные ритуалы Астрала, и все они будут активированы в миг активации ритуала астральной связи с магистром Хиреком. Таким образом, вместе с одним ритуалом будут высвобождены двенадцать различных обманок, за воплощением которых будут следить расставленные в коридоре среди наемников пять магов. Доминус Мижардин должен будет поддерживать основной ритуал в то время, как астральная проекция Нирмо будет отчитываться магистру и получать указания.
Старший маг отворил дверь ритуального покоя и плотно ее закрыл, активируя магический рисунок защиты. Точно такой же, какие были нанесены на остальные двенадцать дверей. В центре комнаты была начертана огромная фигура, по сложности превосходящая все, что Нирмо делал за последний год. Младший мастер еще раз подумал о том, что выполнение чьих-то приказов оставляет ему слишком мало времени на самосовершенствование, и встал в центре комнаты. Он поставил нижний конец трости-булавы в точку, в которой сходились все линии огромного, четко вычерченного многоугольника, и сфокусировал всю свою магическую силу в ней. Подарок его наставника мог выдержать гораздо более могучий поток магии, так что инструмент не сломался. Жезл весь засветился синим светом, как будто от рук Нирмо по нему проходила волна магии, медленно растекаясь по многоугольнику и заставляя символы, изображенные в ней, светиться все ярче.
Старший маг постепенно начал ощущать то чувство, которое большинство магов почти никогда не ощущают, - как магия истекает из вен, покидая душу и вливаясь в волшебство, намного превосходящее уровень обычного смертного. Разум младшего мастера постепенно покидал его, растворяясь в потоке все усиливающегося света, меняющего свой свет на невыносимо белый. Это был уровень Высшей магии, настоящего шедевра волшебства, - и как многое Нирмо отдал бы за то, что авторство этого заклинания целиком принадлежало ему, а не было одной из множества незыблемых тайн Ордена. И это был последний проблеск мысли перед тем, как тело чародея окуталось коконом магических энергий, грозящих испепелить любого, кто подойдет близко к бушующему шторму Высшей магии.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.