Послушание змеи - [47]

— Да туда можно только Старшим. Вход наверху охраняется точно также, как и ворота снизу. А нам, неофитам, запрещено даже приближаться к верхнему этажу церкви.

Он засопел, досадуя на такую несправедливость.

— Мой Мастер, поди, убил бы меня, окажись я в молельне Старших.

— Так у ваших Старших есть отдельная комната для молитв? А у наших нету.

Бенедикт важно выпятил грудь.

— У Старших наверху есть садик и маленькая часовенка. Но этого всего мне пока видеть не доводилось — нельзя и все. Парень, они жутко щепетильные. Вот гляди, я разок забыл, что нельзя напрямую обращаться к Старшему, и что? Отругали и семь дней после этого вкалывал в литейке, а ведь всего-то навсего спросил — будет он доедать свою баранью ляжку или нет, и на тебе…[22]

— Но ведь там, наверху, можно пройти в Библиотеку? — перебил я его, не давая отклониться от темы.

— Ну да, если ты Старший.

Я с деланным сожалением скорчил кислую мину, а он в ответ охотно изобразил ту же гримасу. Потом, грузно пригнувшись, сказал, понизив голос:

— Да, там наверху есть мост, но, говорят, отыскать его не так-то просто. А еще, — он поднял свой пухлый указательный палец, чтобы подчеркнуть важность рассказываемого секрета, — шепчутся о том, что будто бы туда есть тайный ход из покоев Первосвященника. Но учти, я тебе про это ничего не говорил.

Я постарался выглядеть впечатленным, потом опять повернул разговор на Гунтера.

— Когда его будут хоронить?

— Не знаю. Они все еще никак не могут понять, что вообще произошло. Он сейчас там, в подвале — ужас, правда? Как подумаю, что он может стать зомби и делать вот так… — он разыграл целую сцену, состроив рожу и скрючив как когти свои розовые ладони, у него это вышло скорее смешно чем угрожающе.

— А что же, другие вообще ничего не видели?

— Ну… — он опять нагнулся — болтают, что вроде бы там что-то было, но…

— Бенедикт! — прозвучал обвиняющий голос за спиной моего собеседника и мы оба испугано подскочили. В комнату незаметно вошел старый хаммерит, очевидно Мастер Бенедикта. — Я, кажется, дал тебе задание.

Розовые щеки Бенедикта на мгновение совсем потеряли свой цвет.

— Да, мастер. — он с вытаращенными от страха глазами снова повернулся к книге.

— Кто ты? — строго спросил меня Мастер.

Я склонился перед ним в покорной позе, про себя отмечая, что не так уж впечатлен видом этого властного старика, однако, желая выглядеть подавленно, ответил запинающимся голосом:

— Пожалуйста, простите, господин. Я не из Города и Ваш ученик был первым, кто мне повстречался и кого я мог расспросить. Мой Мастер Торбен сейчас в этом монастыре и мне хотелось бы его видеть.

Он ответил, слегка смягчившись:

— Хорошо, я отведу тебя к нему. Ты знал покойного?

Когда я молча и подавленно кивнул, он сказал:

— Ты, наверное, сильно испуган и Мастер твой также очень расстроен. Кстати, мое имя Урсус. Следуй за мной.

Уходя, я бросил на Бенедикта прощальный взгляд, на который ему украдкой удалось ответить. Урсус вел меня вверх по ступенькам, потом по темному высокому коридору со многими дверями. Возле одной он остановился и постучал. Несколько секунд ничего не происходило, затем дверь чуть приоткрылась и я увидел бледное лицо Дэниеля.

— Неофит Мастера Торбена хочет видеть своего господина, — доложил Мастер Урсус.

— Тимотеус? — Дэниель изумленно взглянул на меня, потом кивнул, впуская меня и я несколько скованно переступил порог. Урсус, попрощавшись, ушел и дверь тут же закрыли на замок. Комната оказалась кабинетом, двери двух смежных спален были открыты. Торбен сидел у окна за заваленным книгами и рукописями столом, взирая на меня как на привидение.

— Откуда ты взялся?

— Я был послан Первосвященником Маркусом в Город, господин, чтобы помогать нашему миссионеру. Услышал о том, что произошло, и хотел спросить — может, сумею чем-нибудь помочь…

Торбен по-прежнему смотрел так, словно не мог понять ни слова. Дэниель сел за стол, предложив мне сделать то же самое.

— Ты хороший мальчик, Тим, — его слова опередили ответ Торбена, — но не думаю, что ты сможешь помочь. Это слишком опасно для тебя.

— Откуда ты узнал, что это был кто-то из наших? — недоверчиво осведомился Торбен.

— Весь Город только и говорит о том, что убитый был хаммеритом. И потом, у меня было предчувствие… — я подчеркнул последнее слово и по их вопросительным лицам понял, что это подействовало. — Дело в том, что мне приснился удивительный сон…

Торбен и Дэниель обменялись быстрыми взглядами.

— Когда? — спросил Торбен.

— Как раз в ночь убийства. Я видел кладбище, Вас, Дэниеля и Гунтера. Но он был… у него на груди была ужасная рана, когда он повернулся ко мне…

Дэниель побледнел еще сильнее, но Торбен все еще смотрел с недоверием. Подождав немного, я продолжил:

— Он сказал мне, что он — Священник. А потом я остался один и что-то гналось за мной… — неизвестно почему я умолчал про последние слова Гунтера.

— А что гналось за тобой? — тихо спросил Дэниель.

— У меня не хватило храбрости обернуться. Но было жутко страшно. Какой-то непонятный холод…

Торбен с шумом перевел дыхание.

— У тебя раньше были такие сны? Сны, которые позже стали реальностью?

Я испуганно глядел на него, словно еще не сообразил, что мой сон был явным отображением случившегося с Гунтером несчастья.