Последняя тайна - [88]

— Риппл прав. — Она обернулась к Джону. — Тут сказано, что Армагеддон должен произойти.

Читая дальше, она поняла, что Эдельман неправильно перевел древние глифы на перуанской табличке. Текст, написанный на енохианском, был абсолютно ясен.

— Джон, тут говорится не о том, что вторым очищением будет руководить дочь ангела. Тут сказано, что дочь ангела уведет людей прочь.

Она поняла, что ошибался даже Чонси. Послание на табличке не предназначалось для всего мира. Оно предназначалось ей. Последняя тайна не просто относилась к ней — это было послание от Господа.

И вдруг она поняла, что у нее есть сила сокрушить демонов. И эта сила всегда у нее была.

Она все поняла.

Не надо учить их искусству жидкого света. Она сама сотворит реальность — ее сознание переместится в новый мир и уведет туда всех этих людей. Только они, своей свободной волей, могут решать, какой мир выберут.

И она уведет их от мучения, от боли, от тьмы.

Коттен крепко сжала табличку и подняла ее выше. Толпы людей отозвались мольбой о помощи.

Ослепляющее сияние светлячков отразилось от поверхности хрусталя и замерцало над набережной радужными бликами. Отраженный свет будто бы оттеснил на мгновение натиск светлячков.

Прошел миг, и Коттен глубоко погрузилась в жидкий свет. Она оградила себя от гула и зловещего жара светлячков. Восприятие обострилось, и внезапно перед глазами оказались две набережные. Первая заполнена тысячами душ, которые в отчаянии тянулись к ней, цеплялись за последние мгновения своей жизни. А вторая — уютный и спокойный мир, где свежий ветер шептал в зеленой листве. Рябь на воде мерцала под ярким солнцем, как бриллианты. Воздух был чистым и сладким. Весь город сиял. Это была реальность, которую Коттен создала для них.

Она должна пойти туда первой и увести за собой тех, кто верит. Зная, что решающий момент настал — другого уже не будет, — она крепко сжала хрустальную табличку и шагнула на вторую набережную.

Крокодилье озеро

Есть два способа прожить жизнь. Можно считать, что чудес не бывает. А можно все воспринимать как чудо.

Альберт Эйнштейн

Коттен посмотрела в окно, на воду. В коттедже Томаса Уайетта было очень хорошо. Непрестанно меняющаяся поверхность воды, почти как живое существо, завораживала ее. Коттен была рада, что приехала. Она улыбнулась и подумала о Томасе, о том, как он должен быть счастлив с Леей в своем раю.

Она вышла на крыльцо и глотнула горячего чая из большой кружки, которую держала в руках. Зима принесла в этот отдаленный уголок северной Флориды бодрящий холодный воздух. Коттен ничего не имела против. Прохладный воздух, чистый и свежий, нравился ей.

Она услышала шорох шин на гравиевой дорожке. Из сосен выехала машина. Коттен подошла к краю веранды и стала смотреть, как «мерседес»-седан медленно проезжает один из многочисленных гигантских дубов, рассеянных по пятидесяти акрам густого леса.

Монсеньор Филипп Дучамп открыл переднюю дверцу и вылез из машины. Он приветливо помахал ей, затем открыл правую дверцу.

Из машины появился Джон Тайлер и тоже помахал ей.

— Не возражаешь против компании? — спросил он, приближаясь к крыльцу.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулась Коттен и обняла его, когда он взошел на веранду. Перед тем как отпустить, поцеловала его в щеку. — Значит, теперь ты его высокопреосвященство. Кардинал Джон Тайлер.

Она отвесила поклон и улыбнулась во весь рот.

— Стиснув зубы, ползу вверх по служебной лестнице, — ответил Джон.

— Здравствуйте, монсеньор, — поздоровалась Коттен. — Всегда рада вас видеть. — Она жестом указала на дверь. — Прошу вас, джентльмены. Что вам предложить? Горячего шоколада или зеленого чая?

— Горячий шоколад — это было бы прекрасно, — сказал Дучамп.

— Присоединяюсь, — отозвался Джон, когда они с монсеньором усаживались в кресла вокруг обеденного столика. — Мне этот дом напоминает ту хижину в горах Северной Каролины.

— Неудивительно, — сказала Коттен.

— Вы вдвоем скрывались там, когда распутывали заговор вокруг Святого Грааля, — вспомнил Дучамп. — Кажется, эта хижина сгорела дотла.

— С помощью нашей падшей братии, — сказал Джон. — Но это другая история.

Он посмотрел на Коттен, и та улыбнулась ему.

Дучамп взял газету, которую перед этим читала Коттен.

— Как приятно для разнообразия увидеть хорошие новости. Это освежает.

Коттен поставила на столик две дымящиеся кружки с горячим шоколадом и села напротив гостей.

— Не перестаю удивляться тому, что сделала ты, Коттен, — сказал Дучамп.

Она отпила чай и ответила:

— До той минуты на набережной Виктории я и не подозревала, что все происходившее со мной, начиная с Перу, было чем-то вроде тренировки. Жидкий свет позволил мне подготовиться к тому, что случилось в Лондоне. Ведь именно тогда я поняла слова Ячага. Он объяснял, что как в лесу есть много тропинок, ведущих в разные стороны, так и в жизни перед нами каждый день, каждую минуту открыто множество путей — мы лишь выбираем, по какому идти. Он научил меня смотреть на мир другими глазами. И в ту секунду у подножия Иглы Клеопатры я уже знала, что сделать. Я должна была выбрать путь мира, решить, что мое сознание будет существовать в этой реальности. И для всех, кто хотел того же, для всех, кто был к этому готов, я сделала выбор — сделала их частью своей реальности, этого пути, этого мира, преисполненного спокойствия.