Последняя гастроль госпожи Удачи - [10]

— Очки на носу у нее были?

— Да! Думаешь…

— Ага, — кивнула я, — именно так. Их давно используют.

— Знаю, — угрюмо проговорил толстяк, — но… она…

Александр Михайлович замолчал.

— Милая, умная, мечтала у тебя работать, считает тебя лучшим следователем, великим, в придачу красавцем, — перечислила я, — вот кое-кто и закурлыкал павлином, распустил хвост.

Полковник окончательно сник.

— Эти птицы отвратительно кричат. Я идиот. Кретин. Понимаешь, она моя подписчица. В инстаграме. У меня там есть аккаунт.

Я хихикнула.

— Знаю. «Сашакрут».

— Откуда? — ахнул Дегтярев.

— Так всем о твоей активности в соцсети известно[2], — сказала я.

— Я завел его… э… ну… чтобы просто позабавиться, — прозаикался полковник, — я… в общем…

— Не смущайся, — остановила я его, — все в интернете врут.

— Я не лгу! — взвился Дегтярев.

— В особенности, когда повествуешь о том, как после возвращения из Нью-Йорка, поймав парочку преступников, ешь круассаны в своей парижской квартире, — расхохоталась я. — Ой, прости! Не хотела потешаться, но это нереально смешно.

Александр Михайлович встал, сгорбился и медленно пошел к лестнице. Меня уколола жалость. Увы, с годами не делаешься моложе, умнее, красивее. Дегтярев всю свою жизнь посвятил работе. Жены у него нет, есть сын, хотя он давно живет за границей, общается с отцом при помощи айпада и телефона. Но семья-то у толстяка есть, это все мы. Я Дегтяреву как сестра. Вредная такая, ехидная сестрица, запрещаю толстяку есть вволю хлеб с маслом, пичкаю его овощами с паровым лососем, которого он ненавидит. А еще я постоянно лезу в рабочие дела Дегтярева, довожу его своей активностью до нервной икоты. Давайте-ка вспомним, сколько раз он выручал шебутную подругу из разных неприятностей. А теперь Дегтярев сам влип в дурно пахнущую историю, мне надо помочь ему, а не потешаться.

Я кинулась к лестнице:

— Милый, стой!

Дегтярев обернулся:

— Ты мне?

— Да. Зоя Игнатьевна в хороших отношениях с Николаем Сивковым…

— Кто это? — спросил полковник.

— Владелец холдинга «Сплетник». Сейчас поговорю с бабушкой Маневина, потом поеду к Сивкову. Не переживай, они не выпустят в эфир сюжет с тобой.

Александр Михайлович оживился.

— Полагаешь, что их можно остановить?

— Да, — твердо пообещала я, мало веря в успех своей затеи, — сиди дома, к телефону не подходи, мобильный выключи. Анонс показали, значит, поднимут голову «Желтуха», «Болтун» и иже с ними.

— Хорошо, сделаю как ты велишь, — кивнул Александр Михайлович и пошел наверх.

Я чуть не зарыдала. Полковник не спорит, не отказывается от моей помощи, не шипит раздраженно: «Прекрати, без тебя разберусь». Он покорно произнес: «Хорошо, сделаю как ты велишь». До сих пор никогда не слышала от него подобных слов. Похоже, ему очень плохо.

Через полчаса общения с Зоей Игнатьевной я полетела в кладовую, где хранятся наши винные запасы. Владелица Института проблем человеческого воспитания, которая знает все про всех, сообщила, что Сивков — страстный любитель настоящего французского коньяка. А у меня припрятано несколько бутылок этого напитка, его производит мой друг, владелец замка в провинции Коньяк. А еще Зоя, по непонятной причине источающая ко мне любовь, пообещала позвонить Сивкову. И сделала это. Со мной связался его секретарь и спросил: «Когда вам удобно приехать?»

В кабинет Николая я вошла, сияя самой лучезарной улыбкой. Грузный мужчина в дорогом костюме вышел из-за письменного стола.

— Дашенька! Рад безмерно. Чем могу вам помочь? Зоинька попросила оказать вам содействие по любым вопросам. Кому-кому, а ей отказать я не могу.

Я протянула Николаю пакет:

— Маленький сувенир от барона Дефаржа.

Сивков немедленно сунул нос в упаковку и не сдержал возгласа:

— Ух ты! Всего один раз пробовал сей божественный напиток. Когда взял винный тур по Франции, был в замке Дефарж. После дегустации хотел купить ящик коньяка, но не удалось.

— Франсуа не торгует коньяком, — подтвердила я, — производит его только для семьи, ближайших друзей и для дегустации теми, кто покупает самые дорогие экскурсии. Но в зале вам более пятидесяти миллилитров не нальют.

— Верно, — согласился Сивков, — французы жадные.

— Рачительные, — поправила я.

— Царский подарок, — пришел в восторг хозяин кабинета, — унесу его домой, буду наслаждаться по вечерам. Один.

— Обещаю пополнять ваши запасы, — кокетливо сказала я, — мы с Франсуа давние друзья. Вот только маленькая просьба: не ставьте в эфир интервью полковника Дегтярева.

Глаза Сивкова стали похожи на щели в танке.

— Впервые слышу о таком материале. Садитесь. Повествуйте.

Полчаса мы с Николаем вели напряженный разговор, в конце концов он заявил:

— Полковник сам все растрепал.

— Он думал, что перед ним коллега, — парировала я.

— Бухгалтер, — отметил Сивков. — Вопрос: может ли начальник по-свойски болтать с теткой из финчасти?

Я не дрогнула.

— И у меня вопрос: имеет ли право корреспондент «Сплетника» прикидываться тем, кем он на самом деле не является? На вас можно в суд подать.

— Супер, — потер свои противные ладони Николай, — с удовольствием придем на заседание. Плохой пиар — отличный пиар.

Минут десять мы пререкались, в конце концов я схватила со стола бутылку и пошла к двери.